Ирочка рванула сквозь толпу, ничего не видя перед собой от ужаса. Она даже не поняла, как оказалась возле выхода. Видно, ноги сами вынесли. Только добежав до продуктового рынка, она остановилась перевести дух. Ее всю колотило от возмущения и испуга, по щекам лились слезы.
– Ира? – услышала она совсем рядом знакомый голос. – Что с вами? Почему вы плачете?
Перед ней стоял сосед собственной персоной. В дешевой куртке, старых джинсах и с сумкой в руках.
– Ой, Андрей Тимофеевич…
Она всхлипнула и разрыдалась, уткнувшись лицом в его куртку. Сосед ласково похлопывал ее по спине, ожидая, пока она успокоится.
– Так что случилось, дорогая? У вас украли кошелек?
Ира спохватилась и полезла в сумку. Нет, все в порядке, кошелек на месте.
Достав платок, она вытерла глаза и дрожащим от возмущения голосом пересказала Андрею Тимофеевичу свою рыночную эпопею.
– Я хочу пойти в милицию, – твердо заявила она. – Это же безобразие!
Среди бела дня пристают к людям, явно хотят какую-то гадость…
– Какую? – невинно осведомился сосед.
– Ну я не знаю… – растерялась она. – Но ведь точно, что гадость. Разве нет?
– Вероятно, да, – согласился он. – Но, Ирочка, дорогая моя, вы же знаете нашу милицию. К ней не ходят с подозрениями. К ней ходят с фактами.
Например, с фактом кражи или обмана. Вас обокрали?
Она покачала головой:
– Слава богу, нет пока.
– Вас обманули?
– Тоже нет. Но я им не позволила! Понимаете? Я сама им не позволила! – продолжала горячиться Ирочка. – А если бы я втянулась в эту историю с билетиком, еще неизвестно, чем дело кончилось бы. Я хочу предупредить милиционеров; что на рынке работает банда. Пусть они ее обезвредят.
Андрей Тимофеевич громко и добродушно расхохотался.
– Ну вы даете! Неужели вы полагаете, что милиция ничего об этом не знает?
Плохо же вы о ней думаете, дорогая! Наша родная милиция, да будет вам известно, знает все и обо всех. И об этих людях с билетиками прекрасно знает.
– Так почему же они…
Ира запнулась. В самом деле, что она, с ума сошла? Столько лет прожить рядом с Татьяной, следователем, породниться со Стасовым, двадцать лет проработавшим в уголовном розыске, каждый день читать газеты, смотреть телевизор, и после всего этого вести себя так глупо! Непростительно. Это от страха и волнения у нее ум за разум зашел. Вот уж воистину, когда дело касается других, можно рассуждать здраво и хладнокровно, а когда коснется лично тебя, мозги работают совсем по-другому.
– Вы правы, – тихо сказала она. – Я сразу не сообразила. Конечно, идти в милицию было бы верхом идиотизма. Они в доле. Я просто очень испугалась.
