Следующий отрезок времени не оставил о себе почти никаких воспоминаний. Я только помню, что солнце вставало и закатывалось много-много раз, а я обдумывала, как мне теперь жить одной. Из дома я не выходила, во всяком случае, пока не подъела запасы морских ушек, да и потом лишь затем, чтобы набрать ещё.
Но я хорошо помню тот день, когда решила навсегда покинуть селение.
С утра над островом стоял густой туман, из бухты доносился глуховатый рокот прибоя. Никогда раньше я не замечала тишины, воцарившейся у нас в Галас-ате. Туман заползал в покинутые хижины и выплывал наружу. Из его клочьев образовывались разные фигуры, которые напоминали мне об умерших и об уехавших. В шуме прибоя чудились их голоса.
Я вглядывалась в фигуры и прислушивалась к голосам до тех пор, пока не взошло солнце и не разогнало туман. Тогда я подожгла стену одной хижины. Когда дом сгорел дотла, я устроила поджог в другой хижине. Так я один за другим уничтожила все дома, и на месте Галас-ата не осталось ничего, кроме кучек пепла.
Брать с собой тоже было нечего, и я налегке, захватив лишь корзину припасов, двинулась прочь и до наступления темноты дошла туда, где собиралась ждать возвращения корабля.
Облюбованное мною место находилось на мысу, примерно в полулиге к западу от Коралловой бухты. Там росли два чахлых деревца и возвышалась каменная глыба. За глыбой было небольшое, шириной примерно в десять шагов, укрытое от ветра пространство, откуда открывался вид на залив и на океан. В ближайшем ущелье тёк ручей.
Ночь я провела на камне. Верхушка его была плоская и позволяла лежать, вытянувшись во весь рост. Ещё она была достаточно приподнята над землёй, так что можно было не волноваться, что тебя застигнут врасплох бродячие собаки. Кстати, с тех пор как они растерзали Реймо, я ни разу не видела их, но была уверена, что теперь они непременно объявятся.
На скале было также безопасно хранить припасы – те, что я принесла с собой, и те, что удастся раздобыть в будущем. Поскольку стояла зима и за мной со дня на день мог прийти корабль, делать лишние запасы не имело смысла. Таким образом у меня освободилось время для изготовления оружия. Я предчувствовала, что рано или поздно придётся отбиваться от собак, и намеревалась со временем уничтожить их всех.
У меня была дубинка, найденная в одной из хижин, но нужны были ещё лук, стрелы и длинное копьё. Обломок дротика, который я вытащила из тела убитой собаки, был слишком мал. Он мог кое-как сойти для рыбной ловли, но не годился ни на что другое.
