Отсутствие Дэйна угнетало их. Они сидели, читали прессу или выглядывали в окно, чтобы полюбоваться на бродячих музыкантов. Наконец Торнтон бросил взгляд на часы и спросил:
– Эстелла, ты выйдешь за меня замуж?
– Что, Билл?
– Сейчас три минуты первого. Ты сказала, чтобы я спросил тебя об этом завтра, а завтра уже наступило.
– Ты всегда так пунктуален?
– Всегда.
– Мы не так уж долго знакомы друг с другом.
– Знаю.
– Замужество – это очень серьезный вопрос.
– Я знаю и это тоже.
Она задумчиво посмотрела на него, затем сказала:
– Билл, я тебя люблю. Но сейчас еще слишком рано думать о браке. Я считаю, что нам следует еще некоторое время поразмыслить.
– Полагаю, ты права, – согласился Торнтон. Он легко поцеловал ее. В дверь постучали.
– Кто там? – спросил Торнтон.
– Стиччини. Я должен поговорить с вами, Торнтон. Это важно.
Торнтон посмотрел на Эстеллу. Потом достал из дорожной сумки револьвер, проверил наличие патронов в барабане и сунул оружие в карман пиджака. Не снимая ладони с рукояти револьвера, он отпер дверь.
– Ладно, Стиччини, входите.
Вид у Стиччини был нездоровый: лицо покрыто желтоватой бледностью, глаза лихорадочно блестят. Он закрыл за собой дверь и осторожно прошел в комнату, держа обе руки на виду. Одет он был в помятый костюм спортивного покроя и рубашку с оторванной у ворота пуговицей. На ногах – легкие кожаные туфли.
Он окинул взглядом комнату и спросил:
– А где еще один?
– Вы имеете в виду мистера Дэйна?
– Того типа из Госдепартамента, который был с вами.
– Сейчас его здесь нет, – сказал Торнтон. – Что мы можем сделать для вас?
– Я только хочу поговорить с человеком из Госдепартамента.
– Тогда найдите его, – посоветовал Торнтон.
Стиччини отстраненно кивнул и опустился на стул у двери. Казалось, он пытался привести мысли в порядок. Он полез в карман, и Торнтон сжал рукоять своего револьвера. Стиччини вытащил сигарету и закурил.
– Послушайте, – сказал он, – вы действительно работаете с этим типом? – Не получив ответа, он задумался на несколько секунд, затем добавил: – Я хочу заключить сделку.
– Какую сделку? – спросил Торнтон.
– Я хочу уехать в Европу.
– Мы вам не препятствуем.
– Меня арестуют, как только я выйду из самолета, – пояснил Стиччини. – И препроводят обратно. Я знаю, что за мной следят. Я не могу уехать никуда. А тут со мной поквитаются.
– Учитывая обстоятельства, – сказал Торнтон, – я не могу особо посочувствовать вам.
– Мне не нужно сочувствие. Я хочу заключить сделку.
