– Знаю, – кивнул Дэйн.
– Мое единственное желание – остаться здесь и мирно заведовать этим маленьким рестораном. Непоседливость – это болезнь, которую излечивают годы.
– Я не ждал услышать подобное от вас, генерал, – сказал Дэйн. – Несколько лет назад…
– Это были тревожные времена, – поспешно прервал его Мендоса. – Я счастлив, что эти времена позади.
После трапезы Дэйн и Торнтон собрались уходить. Дэйн полез было в нагрудный карман за бумажником, но Мендоса положил ладонь на его руку.
– Нет, мистер Дэйн, оставьте это удовольствие мне.
– Благодарю вас, генерал, но я настаиваю на том, что платить должен я.
– А я отказываю, – возразил Мендоса. – Вы платили в прошлый раз. В Каракасе, помните?
Дэйн улыбнулся и кивнул.
– На этот раз удовольствие причитается мне, – сказал Мендоса.
– И что вы о нем думаете? – спросил Дэйн на обратном пути в отель Торнтона.
– Трудно сказать, – отозвался Торнтон, помолчав несколько секунд. – Он много говорит.
– Он нервничал.
– И он, кажется, хорошо вас знает.
– Можно сказать, что знает.
– «Можно сказать!» «Наш старый добрый мистер Дэйн!» Он на самом деле был генералом?
– О да. При Пересе Хименесе он был большим человеком в Венесуэле. Он командовал одной из немногих армий, которые не были разбиты при первом же натиске повстанцев. После того как борьба стала безнадежной, он отступил из Каракаса в Баранквилью. Это был впечатляющий маневр. Если бы у Хименеса было еще два таких генерала, он остался бы у власти.
Дэйн помолчал несколько минут. Машина свернула на 79-ю улицу.
– Еще до Венесуэлы Мендоса сделал чрезвычайно интересную карьеру. Он был начальником тайной полиции во время правления Стресснера в Парагвае, до беспорядков сорок восьмого года. Стресснер почему-то решил, что Мендоса работает на две стороны, и потому Мендосе пришлось уходить через границу в Боливию. С собой он захватил немалую долю «Эль Банко де Парагвай». В Боливии он недолгое время был весьма популярной персоной. Он продавал там парагвайские военные секреты. Боливийцы страстно желали узнать их, они по-прежнему помнили чакскую войну. Потом Мендоса сбежал из Боливии.
– Почему?
– Оказалось, что его сведения были неточными.
– А в нашем деле Мендоса замешан?
– Буду очень удивлен, если это не так.
– Но почему вы так думаете? Разве какие-либо улики указывают на это?
– На определенном уровне, – пояснил Дэйн, – не нужны прямые улики, чтобы предположить участие человека в деле; достаточно умозаключений. Если вы связались с перевозкой оружия в Карибском бассейне, то следует знать, что этими перевозками управляют – на самом верху – несколько человек. Поскольку Мендоса находится в Майами, мы вправе заключить, что он участвует в игре, если не будет доказано обратное.
