Выбил пробку.
– Твое здоровье! – Я нарочно стукнул кувшином по светлому серебристому когтю передней лапы серенького. Он не отреагировал. – Слышишь, гадина?
Выдул одним махом почти половину. Закашлялся. Повело моментально, это естественная реакция на тяжелый стресс. Схватил пирожок с капустой, зажевал. В недрах огромной груди ящера зародился тяжелый, гулкий звук – будто камни перекатывались. Стихло через несколько секунд, и я решил, что серенький обращался явно не ко мне. Вдруг у него обычное несварение?
Что было дальше, я помню плохо – Кларин сладкий мускат ударил в голову почище спирта.
Мне было плевать на всё. Я ругался, вопил, пару раз пнул лапу ящера, пытался угостить его копченой курицей, тыкал пальцем в нос дракона, что-то доказывал. Взгляд серенького был осуждающим и проникновенным, как у героя романа Федора Достоевского, который я читал лет четыреста назад.
Следующее воспоминание: я проснулся глубоко ночью – было холодно, и неимоверно хотелось отлить. С трудом встал, незнамо как добрел до ближайшего дерева, сделал свои дела, вернулся к «груде камней», рухнул рядом. Машинально подвинулся ближе – от зверя истекало приятное тепло. Прижался спиной к жесткой шкуре, ну чисто печка!
Я не понимал, что происходит и где нахожусь. Нервный срыв и алкоголь дают непредсказуемые последствия.
Пробудился я оттого, что очень хотелось пить и солнце било прямо в глаза.
* * *
– Что это было, Карасик?
Ответа, понятное дело, я не получил. Карась до самого утра отдыхал близ пристани и приободрился, лишь увидев пошатывающегося и не совсем адекватного хозяина, явившегося значительно позже рассвета, скинувшего на берегу реки одежду и «рыбкой» кинувшегося в воду прямиком с причала.
Экологии Меркуриума можно только завидовать, посему я отпился проточной речной водой до тошноты в прямом смысле – меня вывернуло на прибрежном песочке, но зато головушка приобрела свойство немножко соображать. Надев только льняные нижние штаны и затянув тесемки, я подошел к невозмутимому Карасику и озадачил его сугубо риторическим вопросом – что же все-таки это было?
Мерин искоса глянул лиловым глазом. Пили бы вы поменьше, ваша хозяйская милость.
– Карась, вот скажи, я правда не сумасшедший? Вчера мне ничего не привиделось?
Не привиделось, материальные доказательства налицо. Следы моего пьяного буйства, высокая летняя трава, примятая огромным телом серенького, на земле отпечатки трехпалых когтистых лап. Детектор молчит, значит драконыш исчез перед рассветом, остаточный фон биоизлучения теряется через несколько часов. Надо же, меня он не побеспокоил! Просто ушел, вернее улетел – эти рептилии предпочитают полет пешим переходам.
