— Что вы себе позволяете в моем доме. Мне такие умники не нужны. Слышите. Убирайтесь, пока я не вызвала копов. Грязный бездельник.
Бьется всем телом о дверь. Из задвижки летят шурупы. После очередного удара плечом. Собачье рычание. Дверь медленно подается. Клетчатая лапа мужчины, сгребавшего снег на улице. Кристиан прибегает к занятному, выученному в университете приему: оттолкнувшись ногой от стены, с маху врезается в дверь, отчего она вновь захлопывается. Горловой всхлип миссис Гроц, ее туфелька на высоком каблуке застряла в щели. И лопнула. Жаль, ступни внутри не было. Пожалуй, хватит проявлять необщительность. Спрашиваю у долбаеба в клетчатой куртке, давно ли его кастрировали, и что еще я могу для него сделать. Под вой полицейской сирены, налетающей вдоль по улице.
— Извращенец. Вот погоди, доберется до тебя мой племянник, Винни Костолом.
Дыхание слегка отдает чесноком. Какая жалость, что это чудотворное луковичное растение вынуждено разлагаться в каких ни попадя ртах. Осеняя своим ароматом гнусные словеса. Для граждан подобного сорта бальзамирование — это квинтэссенция справедливости. Сирена смолкает. Снаружи хлопают дверцы машины. Полиция. Обвиняется в том, что завладев учебником похоронщика, пытался выдать себя за женщину. Топот ног на лестнице. Голоса за дверью.
— Арестуйте его. Он вуду. Колдун. Там внутри извращенец.
— Полегче, леди. Что происходит. Откройте.
— Он носит женские платья.
— Ладно, леди. Он вооружен.
— Откуда мне знать. Но только у меня геморрой начался с тех пор, как он въехал.
— Вы видели револьвер или нож.
— Я видела грязные картинки с мертвецами, вот что у него там такое. Без одежды. Даже яйца видать.
— О'кей, леди, это колдовство нам известно. Эй, вы там, откройте. В последний раз говорю.
Кристиан тянет дверь на себя. Четверо ожидают в тени. Рычит и щерится пес. Две синих фуражки, две формы. Плевать им всем, что я недавно овдовел. Прямо на меня наставлен револьвер. Пристрелят еще до того, как я успею выкрикнуть, что меня подвела общая культура. Поднимаю руки. Ширинка расстегнута. Плюс с особой злонамеренностью размахивал елдаком. Между тем как на иллюстрированной странице красовались ничем не прикрытые мужские яйца. Зашивать намертво рты в студии Вайна, похоже, будет большим облегчением.
— О'кей, приятель.
— Это он. А платья вон там. В чемодане. Я говорила. И по говору слыхать, что он в платьях ходит.
— Леди, дайте нам слово вставить. О'кей, опустите руки. Что вы можете на это сказать, приятель.
