Девчонка недоверчиво посмотрела на меня и покачала головой:
– Так твоя подушка промнется сразу, а утром шея будет болеть!..
«Ничего бы у меня не болело! – вдруг невесело подумал я, вспомнив свою подушку, – Вот не сунул бы я свой нос в не свое дело, сейчас бы выпивал в теплой компании лауреатов литературной премии МВД России, а завтра, глядишь, уже и домой бы отправился… А теперь вот и не знаешь, когда отсюда выберешься!»
Впрочем, вслух я не сказал, а со вздохом улегся на свой топчан, по-местному называемы каном, сложил руки на груди и закрыл глаза.
– Если господину ученику больше ничего не надо, – проговорила надо мной Юань-чу, – То желаю вам спокойной ночи…
– И тебе того же!.. – проворчал я, и услышал как она тихонько прошла к выходу. Дверь едва заметно скрипнула, и я остался в комнате один.
Я долго не мог заснуть на своем жестком подголовнике и без одеяла, но в конце концов усталость взяла свое.
И в эту ночь мне приснился Первый сон!
Я все так же лежал на своем кане, моя голова покоилась на подголовнике, но надо мной не было потолка, а вокруг меня не было стен. Я смотрел в высокое темное небо, усеянное тысячами звезд, но знал, что мой кан стоит на вершине невысокого холма, посреди равнинной местности, усеянной каменными обломками и поросшей короткой жесткой травой. У подножья холма стлался туман, ядовито желтый, пахнущий плесенью и простудой. Зато у меня, на вершине холма, воздух был сухой и свежий с легким запахом бергамота.
В общем, вкруг меня лепота, а на душе почему-то тревожно, то ли я чего-то не сделал, что-то упустил, то ли боялся, что меня… опустят в низинку!..
Тревога моя постепенно нарастала, сгущаясь чуть ли не до осязаемости, превращаясь в панику, которая вдруг встала рядом с моим каном и что-то такое непонятное прошептала мне на ухо. Я чуть было не вскрикнул, но понял, что… не понял этого легкого шепота, и поэтому начал сам себя успокаивать: «Что ж кричать, если ты не понял сказанного!.. А, может быть, тебя просто похвалили за хорошее поведение!»
Тут я заметил, что звезды над моей головой помаргивают как-то уж слишком многозначительно, и как только я это заметил, они начали довольно быстро передвигаться, выстраиваясь в некую, пока что непонятную фигуру. И вдруг над моей головой прозвучал вполне отчетливый басовитый голос:
– Ты когда здесь появился?!
Стоявшая рядом со мной паника сразу же зашептала что-то быстро и неразборчиво. Я подумал, что вопрос был обращен к ней, и потому промолчал. Однако бас, уже довольно раздраженно повторил:
