, он чувствовал себя просто на седьмом небе. Хуана не упоминала никакого Семенова, но зато научила Тито многому другому. Подумав об этом, он незаметно покосился на сосуд с Ошун.
– Так что ты узнал про старика?
Алехандро посмотрел на него поверх коленей.
– Карлито говорит, в Америке идет война.
– Какая война?
– Гражданская.
– Здесь никто не воюет.
– А когда наш дед помогал создавать ДГИ в Гаване, разве Америка вела сражения с русскими?
– Это называлось «холодная война».
Алехандро кивнул и обхватил колени руками.
– Вот-вот. Холодная гражданская война.
Со стороны, где стояла вазочка Ошун, раздался резкий щелчок, но Тито задумался об Элеггуа, Открывающем и Закрывающем Пути. И внимательно посмотрел на кузена.
– Ты не следишь за новостями, Тито?
Мужчина мысленно услышал голоса ведущих, исподволь тающие в туманной дали заодно с познаниями в русском языке, и сказал:
– Иногда слежу.
Чайник засвистел. Тито снял его с плитки, плеснул в заварник немного воды, добавил пару пакетиков и по привычке стремительно залил их кипятком. А потом нахлобучил крышку.
Манера кузена сидеть на матраце напомнила Тито детство; вот так же они с однокашниками, устроившись на корточках, по утрам любовались плясками деревянной юлы и с помощью прутиков заставляли ее скакать по булыжникам мостовой, покуда улица впитывала в себя зной наступающего дня. На мальчиках были тогда отглаженные белые шорты и красные галстуки. Интересно, дети в Америке знают, что такое юла?
Чаю требовалось время, чтобы настояться, и Тито в ожидании присел рядом с Алехандро.
– Братишка, ты понимаешь, как наша семья стала тем, что она есть?
– Все началось с деда и ДГИ.
– Ну, это длилось недолго. КГБ нужна была собственная сеть в Гаване.
Тито кивнул.
– Бабушкина родня всегда жила в квартале Колумба. Еще до Батисты[35], если верить Хуане.
– Карлито сказал, твоего старика разыскивают люди из правительства.
– Какие люди?
– По словам Карлито, нынешняя ситуация напоминает ему Гавану в годы перед уходом русских. Что было прежде, того уже не узнать. Он говорит, этот самый старик содействовал нашему переселению сюда. Тут ведь нужно было настоящее чудо, братишка. Даже дед не управился бы в одиночку.
Внезапно Тито припомнился тлетворный запах англоязычных бумаг, упрятанных в заплесневелый конверт.
– А ты сказал Карлито, что это может быть опасно?
– Сказал.
Тито поднялся, чтобы разлить по стаканам чай.
– А тот ответил, что наша семья ему обязана? – предположил он. И посмотрел в упор на собеседника.
