Бежать? Но куда? Где искать спасения одному, без компаса, без знания обстановки? Его же найдут и пристрелят, как только взойдет солнце!..
Нет, надо ждать, когда придет девушка. Но ведь это безумие! У нее же не хватит сил справиться с часовым!.. А каждую минуту могут появиться те, кто должен его убить…
Шаги!.. Уже идут!.. Нет, это часовой…
Леон быстро втиснулся назад в нору. Скрипуче прошагали совсем близко сапоги, тихо звякнула о землю винтовка. Часовой остановился. Чиркнул спичкой. Пошел дальше по своему бесконечному кругу.
И вдруг румын услышал тихий, как шелест ветра, шепот:
— Леон!.. Ле-он!
Уж не сходит ли он с ума?
— Ле-он…
Он высунул голову из норы.
— Ле-он…
Да, это она! Он увидел очертания ее фигуры за плетнем, но в тот же миг она исчезла.
Опять появился часовой. Леон с такой силой рванулся назад, что ударился головой о нависающее сверху бревно. Незажившая рана! От дьявольской, сумасшедшей боли свело тело. Он не мог ни двинуться, ни шевельнуться. Теперь ему хотелось только одного — поскорее умереть. Нет сил выдерживать такое молча, без стона!
Но боль постепенно утихла, и он снова почувствовал, что может двигаться. На локтях подтянулся к норе, высунул голову и, уже не в силах более терпеть и выжидать, вылез и изо всех сил, на которые был еще способен, метнулся к плетню, в кусты.
— Сюда! — услышал он шепот Тони, и тут же ее руки с силой пригнули его к земле.
Он послушно упал, испытывая одно желание: никогда больше не подниматься.
— Пошли! Быстрее!
Она подхватила его, помогла встать, и на неверных ногах, непрерывно припадая, он поплелся за нею. Все плыло перед глазами, как в тумане. Разбитая голова казалась схваченной тесным горячим обручем. Он запомнил только, что они заходили в какой-то сарай и там она надела на него поверх мундира русскую шинель, а на голову — солдатскую шапку. Где-то совсем близко стреляли. Очевидно, его побег уже был обнаружен.
— Быстрее… Быстрее… — торопила Тоня, шагая рядом и поддерживая его под руку.
Силы постепенно возвращались. Очевидно, повязка смягчила удар, и потревоженная рана успокаивалась.
— Куда мы идем? — наконец спросил он, когда они пересекли пустынную полевую дорогу и углубились в молодой лесок.
— К фронту! — коротко ответила Тоня.
Только сейчас он разглядел, что она тащит с собой санитарную сумку, словно собралась на очередную перевязку.
— За нами гонятся? — спросил он.
— Наверняка! Но они еще не знают, что с вами ушла я…
— Собаки?!
— Вряд ли. Слишком развезло дороги.
