Элегически начатый день закончился, как обычно, шумным заседанием. А на следующее утро в дневнике появилась запись: "...бесконечные прения, неосуществленные решения - работа нужная, но с массой бесплодно потраченных сил... Неужели (174) опять гореть в переживаниях дня, утром при чтении газет, вечером в заседаниях, а среди дня, между двумя адами, творить историографию ?"
Погружению в прошлое мешала не только душевная тревога. Война нанесла тяжелый удар научной работе. "Еврейская Старина" лишилась сотрудников из Польши, поставлявших обильный и ценный материал. Редактор пытался заполнить этот пробел материалами из своего архива - письмами, документами. Его собственным обширным планам грозила катастрофа. Приостановилось печатание переработанного тома древней истории; пришлось отказаться также от проекта издания Новейшей Истории на древнееврейском и немецком языках. "Жизнь в осадном положении ... - говорит писатель в дневнике: ...сбыт моих изданий остановился. Книгопродавцы не платят. Приходится жить на небольшие сбережения. Почти прекращены сношения с внешним миром".
Документы, собранные Комитетом помощи, рисовали потрясающую картину. С. Дубнов проводил долгие часы над чтением страниц, содержавших сухой перечень фактов. Хотелось оповестить об этом широкие круги читателей, дать исход гневу и скорби, но мешала военная цензура. "Хочется кричать, а нельзя говорить даже шепотом, полусловами - пишет историк 19 декабря 1914 года. Мне покою не дает план серии коротких статей под заглавием "Inter Arma". Первая статья из этой серии, носившая название: "Права и обязанности" вскоре появилась в "Новом Восходе" (1915, кн. 1). Критикуя речь одного из представителей еврейской общественности, автор писал: "Народу, наиболее обездоленному, советуют не думать во время войны ... о том простом акте гражданской справедливости, который по велению совести должен последовать за нынешней войной, с опозданием, по крайней мере, на сто лет.. . Создалось бы представление о евреях, как об илотах, идущих даже в бой с клеймом вечного рабства".
За первой статьей, в которой цензор сделал некоторые сокращения, последовал ряд других. (Нов. Восх. № 2, 3, 4, 5, 6). Болью дышат строки: "Говорят о трагедии Польши, сыны которой сражаются в армиях трех государств. Но что же сказать о трагедии нации, дети которой проливают свою кровь в армиях восьми государств, из которых пять стоят на одной стороне, а три - на другой?".
