Быстро пролетели три недели отдыха в беседах и встречах. Долгие споры вел писатель с воинствующим анти-идишистом Клаузнером, редактором "Гашилоаха" и с "железным канцлером" сионизма Усышкиным. Для прогулок почти не оставалось времени, и только накануне отъезда гость посетил холм, где впервые в мыслях его зародился план большого исторического труда. Он набросал в дневнике: "...Легкий морозец, туман над морем... Сидеть бы тут часами и вспоминать жизнь тринадцати лет, переживать ее вновь"... Уходя, он сорвал ветку с куста кипариса; эта одесская реликвия долго хранилась потом между страницами заветной тетради.
Приближался 25-летний юбилей деятельности Ахад-Гаама. Вернувшись в Петербург, С. Дубнов написал для юбилейной книжки "Гашилоаха" статью под названием "Отрицание и утверждение голута в учении -Ахад-Гаама"( Гашилоах, 1914, XXX, 206-210). Статья подводила итог спору, (169) длившемуся четверть века. Не раз за эти годы ее автору приходилось доказывать, что конфликт между духовным сионизмом и автономизмом основан на недоразумении, ибо, в сущности, эти течения - две стороны медали, на которой начертано: "возрождение большинства нации в диаспоре и меньшинства в Сионе".
На очереди стояло новое издание "Всеобщей Истории". По первоначальному плану оно должно было состоять из пяти томов, но вскоре выяснилось, что план придется значительно расширить. А тем временем энергия уходила на небольшие работы, на заседания и целый ряд докладов - о деятельности Ахад-Гаама, о проблеме языка, о хасидизме. В записи от 4-го марта писатель жалуется: "Живу не своей жизнью, не сосредоточенной, а разбросанной ... За главный труд еще не взялся, а с самим собою мало и редко говорю. А ведь существо моей натуры мало говорить с людьми, много со своей душой". Прикосновение к почве истории вернуло автору дневника обычную бодрость. Спустя некоторое время он пишет с чувством удовлетворения: "прочитываю сотни страниц новых исследований для исправления и дополнения двух-трех десятков страниц моего текста. Новые раскопки на Востоке придают всё более реальную историческую физиономию библейским сказаниям".
В мир древних легенд вторгались то и дело голоса современности. В среде петербургской интеллигенции возникла мысль о создании в западной Европе еврейского университета, предназначенного главным образом для молодежи, лишенной доступа к высшему образованию. В то время, как в столице группа общественных деятелей обсуждала этот проект, на сионистском конгрессе бурей рукоплесканий встречено было предложение Усышкина о создании университета в Иерусалиме. Началась яростная полемика в печати между "отрицателями голута" и противниками тезиса "Тора из Сиона". С. Дубнов протестовал против резкой фермы спора, утверждая, что европейский и палестинский проекты могут быть осуществлены одновременно.
