*
Однажды утром Татав засветло вошел в его комнату.
— Пора! — закричал он. — Сейчас придет автобус.
И видя, что Людо приоткрыл и снова закрыл тяжелые ото сна веки, продолжил:
— А ну, поторапливайся! Ты что, забыл, что сегодня первый раз идешь в школу?
Он с громким смехом опрокинул матрас вместе с Людо на пол.
— Тебя поведет Нанетт. А вот и она. Ты будешь учиться с малышами, а я — в старшем классе. У нас сегодня с утра физкультура, но я не такой дурак, у меня освобождение.
Людо оделся и спустился вниз. Нанетт ждала его на кухне, где уже завтракал Татав.
— Давай же, Людо, — сказала она, обнимая его. — У тебя и времени только, чтобы выпить кофе. Опаздывать нельзя.
— А где твоя машина?
— У меня нет машины. Я приехала на автобусе. Знаешь, это не так далеко.
— А я могу быть паровозиком.
И, раскинув руки в стороны подобно крыльям самолета, Людо принялся кружиться по кухне с шипением и грохотом разгоняющегося паровоза.
— Что за клоунаду ты нынче устраиваешь!.. Смотри, сегодня надо вести себя примерно.
Она приготовила ему тартинки с маслом и села напротив, то улыбаясь, то деланно закатывая глаза, когда он слишком громко жевал. Она не отрывала глаз от ребенка, гладила его слегка округлившиеся щеки, бледность которых все еще выдавала долгие месяцы недоедания. Татав искоса наблюдал за ней и злился при виде такой близости, которая, по его мнению, ущемляла его права.
— Знаешь, ты хорошо выглядишь, и потом, у тебя хороший аппетит, — радостно продолжала Нанетт.
— А ты? — спросил Людо. Лицо Нанетт омрачилось.
— Я? — грустно переспросила она. — Я — нет… Я плохо выгляжу, да и всегда неважно выглядела. Ну ладно, пора идти, восемь часов.
Уже рассвело. Несколько минут они шли по шоссе, и время от времени Людо изображал из себя планер.
— До школы один километр, — объявила Нанетт. — В километре тысяча метров. Завтра ты пойдешь с Татавом.
— А ты?
— Я не могу… Мне придется на некоторое время уехать. Эй, не лети сломя голову, я не могу так быстро! Кстати, как раз из–за этого мне надо ехать.
— Куда?
— Немного отдохнуть. Надеюсь, что ненадолго. Это в Париже, знаешь, в столице Франции…
— Ты поедешь в столицу Франции?
— Да, мой дорогой, и не иди так быстро. Я тебе буду писать.
Нанетт ехала делать третью операцию.
— Ты вернешься?
Она остановилась, дыхание ее прерывалось. Она прижала Людо к себе.
— Иди сюда, малыш, обними меня. Мы увидимся, обещаю тебе, мы будем видеться каждый день. Мы будем с тобой читать и писать, я научу тебя многим вещам. И ты сможешь оставаться у меня на каникулы, если захочешь.
