- Вот как. - Я почувствовала, как Марий наклонился и демонстративно погладил меня, слабо рыкнула, пытаясь сбросить его руку, но в итоге едва не потеряла сознание. В глазах от неосторожного усилия потемнело. Я продержусь еще минуту, быть может, две. Потом впаду в беспамятство. Что же, что же делать?
- Я предлагаю сделку, - словно издалека я услышала голос Мария. - Ты отпускаешь меня и моих людей, я оставляю ее в живых. На этот раз. И расходимся до следующей схватки. Идет? Если да - то клянись. Только, чур, по-настоящему, без твоих любимых штучек.
Гворий молчал. Я тихонечко заскулила, вспомнив слова Дории, что он с легкостью пожертвует мною в действительно серьезной ситуации. Неужели этот момент так быстро пришел?
- Клянусь честью, - наконец, когда я задними лапами уже барахталась в темном омуте обморока, раздался ответ Гвория.
- Замечательно, - с видимым облегчением выдохнул храмовник. - Помни, ты дал слово отпустить меня сейчас. Передавай привет Дории. Скажи, что я скучаю по нашим безумным ночам.
Наверно, Марий ожидал, что его слова спровоцируют Гвория на неосторожные действия. Но полуэльф никак не отреагировал на это. Лишь равнодушно приподнял бровь, чем, видимо, сильно расстроил храмовника. Тот еще раз с притворной лаской потрепал меня по загривку и наконец-то отошел.
Я еще видела, с каким сожалением Гворий проводил взглядом храмовника, когда тот, подхватив под руки Риония, поволок его к лестнице. Слышала, как полуэльф приказал кому-то внизу отпустить захваченных. И, уже балансируя на грани бездонной пропасти, в которой нет боли и страданий, почувствовала тепло рук полуэльфа на своем теле.
- Тефна, только не умирай! - слабо коснулся моего слуха его отчаянный крик.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ
Надо сказать, умирать у меня уже вошло в дурную привычку. Я так часто в прошлом балансировала на грани жизни и смерти, что сбилась со счета. Одно открытие круга мертвых чего стоило.
Черное небытие убаюкивало. Я лениво качалась на его волнах, уже ни о чем не думая. Слезы, страдания, переживания - все осталось позади, став каким-то ненастоящим и глупым. В той жизни существовала лишь ежедневная, ежечасная борьба за существование. Здесь наконец-то можно было расслабиться и просто плыть по течению.
Иногда беспамятство отступало, и тогда ему на смену приходила боль. Выкручивающая все внутренности, крадущая силы, от которой не было спасения. Если бы я могла кричать - я бы кричала, умоляя оставить меня в покое. Но вместо слов на искусанных в кровь губах рождался лишь слабый стон, и я вновь умирала. Для того чтобы остановиться на пороге мира мертвых, терпеливо дожидаясь, когда меня пропустят через грань. Вот только привратник ко мне что-то не спешил. Неужто я так много грешила, что и после смерти не заслужила покой? Впрочем, даже такое существование меня вполне устраивало. Лишь бы не возвращаться туда, где каждый вздох, каждая мысль приносит новое, невыносимое страдание.
