– Ну, я пойду, принесу чай, – сказала она.
Сэйити, досадуя на свои слезы, стал смотреть в окно.
Когда Отоки вошла в кухню, она сказала, словно в свое оправдание:
– Сэйити говорит, что хочет уйти от хозяина. Вот еще что придумал!
– Почему так?
– Да уж не знаю. Он просит, чтобы я ему разрешила учиться. Он уже давно это говорит, но…
– Видно, ему не нравится быть плотником?
– Он говорит: «Если всю жизнь стучать молотком, работать плотником у чужих людей, то для этого не стоит родиться человеком».
Отоки дословно повторила слова сына.
Ей было неприятно, словно сын в чем-то упрекает, ее. «Выходит, он хотел умереть в детстве», – подумала она. Но сын вырос, и он здесь, перед ней. Откуда он научился этим словам?
Отоки вдруг почувствовала, что ее сын уже вступил в мир, недоступный ее пониманию. Подавив в себе раздражение против сына, она стала наливать ему чай.
– Разве у нас нет фруктового сока? Молодым людям сок полезнее чая. Не обращайте внимания, Отоки-сан! Снесите-ка ему сок! – хлопотала Сино.
Отоки, забыв даже поблагодарить Сино, взяла сок и вышла в коридор.
Тиё сидела, сжав губы, с суровым выражением лица. Ее погасшие глаза часто мигали. Но она не слушала разговоров, которые велись вокруг нее. Она была погружена в собственные горькие мысли.
Сино удивленно выпятила губы.
– «Не стоило родиться человеком», – говорит он? Хэ-хэ!
Уловив слова Сино, Тиё спросила:
– Кто это сказал?
– Да вот, молодежь… Чего они только не выдумают! Просто удивительно.
Сино говорила своим обычным полунасмешливым тоном, но лицо ее в этот момент приняло сосредоточенное выражение. Она помрачнела, глаза затуманились и сердце больно кольнула какая-то странная, неясная, но горькая печаль.
