Она полулежала на шезлонге и, держа в руке раскрытую книгу, смотрела на исполненный совершенства, сверкающий водяной шар фонтана, увенчанный, словно короной, кольцом кипящих струй. С первого взгляда она показалась мне подростком - настолько мала она была по сравнению с соотечественницами. Потом я подумал, что она приезжая, не жительница Хеинвы. В отличие от большинства она была темной шатенкой, если не брюнеткой, с узким лицом, острым подбородком и карими глазами. Полные губки ее, красивые, как на рекламном проспекте, были чуть приоткрыты, и почему-то именно они в первый момент произвели на меня самое большое впечатление. Она была одета в длинное золотистое вечернее платье, перехваченное у талии пояском, а туфельки, выглядывающие из-под подола, показались мне удивительно маленькими и изящными. В глазах ее было такое выражение, словно она только что спала и, проснувшись, еще не поняла, где находится, все еще пребывая в мире своих видений. Но, несмотря на расслабленную позу, во всей ее тонкой фигуре чувствовалась такая внутренняя сила, что в своем золотистом платье она напоминала сувенирный кинжал - такой красивый, но все же остающийся оружием. Впоследствии мое первое впечатление оказалось самым верным.
Приблизившись, я привлек ее внимание легким покашливанием. Она медленно перевела свой задумчивый взгляд с фонтана на возмутителя спокойствия и некоторое время смотрела куда-то сквозь меня. В груди моей непонятно почему прокатилась холодная волна, а голове стало жарко. Но ослабить галстук я не решился, хотя казалось, вот-вот задохнусь.
- Не припоминаю, - наконец промолвила она. - Где мы могли с вами встречаться? Вы не были на балу у мэра города пару дней назад?
- Был, - ответил я, хотя это было неправдой.
- Возможно, нас там даже знакомили. - Она с непередаваемой грацией приложила указательный палец виску. - Но не могу припомнить, извините…
- Меня зовут Иваном.
- Ах да, конечно! Ваше имя настолько необычно, что я просто обязана была его запомнить. Еще раз извините!
- Я принимаю ваши извинения, - входя в роль светского льва, ответил я. - Но и вы примите мои…
- Я напомню, - она сразу поняла, в чем дело, - меня зовут Нолли.
- Очень приятно. - Мне подумалось, что при этом принято целовать даме руку, но Моя новая знакомая не сделала никакого движения, а я, смущенный ее пристальным взглядом, не решился проявить инициативу.
Однако она не дала повиснуть неловкой паузе, неизбежной в таких случаях.
