– Скорее всего, индусы. Кто знает? – бросил врач.– Крематории не хотят заниматься ими бесплатно. Но проклятые собаки уже несколько месяцев здесь роются. Мы хотели платить, пока… Подождите. Так вы слышали, что случилось сегодня? Ведь вы здесь именно поэтому?
– Конечно,– вкрадчиво подтвердил Санджай.– Но, может быть, вы хотели бы рассказать, как все было, с вашей точки зрения.
Я почти не слушал, оглядываясь вокруг. Куски и клочья выпирали из перекопанной земли, как дохлая рыба всплывает на поверхность пруда. Судя по тому, что я видел, нам с Санджаем едва ли стоило надеяться найти здесь целую жертву. Над головами кружили вороны. Старик присел на гусеницу трактора и вроде задремал.
– Насчет сегодняшнего случая пришло много жалоб,– сказал интерн.– Но нам надо было что-то делать. Обязательно сообщите, что больница готова оплатить кремацию.
– Да,– кивнул Санджай и что-то записал.
Мы повернули обратно в здание больницы. Семьи пациентов размещались во временных палатках и хижинах возле гор мусора.
– Мы должны были что-то делать,– повторил интерн.– Перебои с электричеством, сами знаете. А из-за этих собак уже невозможно продолжать прежнюю многолетнюю практику. Вот мы и заплатили муниципальной корпорации за транспортировку и сегодня утром загрузили тридцать семь свеженьких из холодильника, чтобы отвезти в крематорий Ашутош. Откуда мы знали, что они пришлют открытый грузовик, а он застрянет в пробке на несколько часов?
– И вправду! – поддакнул Санджай и застрочил в блокноте.
– А потом, после того как груз был свален на территории крематория, там вдобавок оказалась праздничная толпа.
– Да-да,– вмешался я.– Сегодня начинается Кали-Пуджа.
– Но откуда мы могли знать, что церемония соберет десять тысяч человек именно в этом месте сожжения? – раздраженно спросил интерн.
Я не стал напоминать ему, что Кали – богиня всех мест сожжения и мест смерти, включая даже поля битв и неиндуистские кладбища.
– Вы знаете, сколько времени занимает полное и пристойное сожжение – даже в новых электропечах, что появились в городе? – спросил интерн.– Два часа,– ответил он сам себе.– Два часа на каждого!
– И что же случилось с этими телами? – поинтересовался Санджай с таким видом, будто данный предмет его не очень занимал. День был уже в самом разгаре. До полуночи оставалось десять часов.
– Ох уж эти жалобы! – простонал врач.– Несколько богомольцев упали в обморок. Сегодня утром было очень жарко. Но нам пришлось так и оставить большую часть. Водители отказались возвращаться сюда или в морг Сассун с полным грузом в дневном потоке машин.
