– Из крепости? Но ваш пост с западной стороны, там нет ворот.
– Нет ворот, о которых мы знаем, herra. Но этот мальчишка как мышонок выбежал к западному ущелью. Он не спускался по стене, мы бы его заметили. Он мчался сломя голову, только пятки сверкали.
– Я подцепил его древком копья, – добавил грузный Дитрих. – Он сломал ногу и пытался завизжать, но я зажал ему рот. Он не смог предупредить тех, кто все еще внутри.
– И взгляни-ка сюда, herra, – продолжал сержант Вольфрам с сияющим от удовольствия и предвкушения лицом. – Взгляни, что крысеныш нес в свою норку.
Он развернул узелок у ног императора. Из него высыпались кубки, тарелки и массивный подсвечник. Золото заблестело в свете догорающего на равнине пожара.
Бруно нагнулся, поднял одно из блюд, ощутил его несомненную тяжесть. На нем что-то выгравировано. Трудно прочитать. Не буква ли «N», написанная плохим почерком?
– Что ты можешь из этого заключить? – спросил Бруно, передавая блюдо Эркенберту.
– Немногое, – ответил дьякон. – Но это не из имущества какого-нибудь сельского барона. Больше похоже на блюдо для облаток в соборе у Римского папы. Боюсь, нам придется спросить у мальчика.
Взгляды обратились на пленника. Совсем юный, с искаженным от боли лицом, одна нога поджата, чтобы не касаться ею земли. Смуглый, в плохой одежде. Из местных. После зрелища разбитого змея и его мертвого летуна Бруно наполовину ожидал увидеть еще одного проклятого англичанина.
– Пытались допросить его?
Вольфрам кивнул:
– Мы его не понимаем. Он нас тоже.
– Я найду переводчика, – сказал Эркенберт. – А потом мы сделаем то, что необходимо. Уведите его за ворота.
– Еще одно, – сказал Бруно. – Я знаю, что ты не будешь слишком добрым. И ни перед чем не остановишься ради того, что я должен от него узнать. Но вот мой совет. Никогда не начинай с легкой пытки, которую потом будешь усиливать. Мужество приходит во время сопротивления. С самого начала сделай ему очень больно, больнее, чем он сможет выдержать. Потом предложи ему, как от этого избавиться.
– Как только я найду местного священника для перевода, – обещал Эркенберт.
Пойманный мальчишка вертел головой из стороны в сторону. Он уже увидел то, что ему было нужно. А что же ему делать теперь? Должен ли он умереть как Маркабру и его воины? Он не знал.
На сотню ярдов ниже, в толпе изгнанных инвалидов и санитаров, Свирелька и его помощники боролись со своей нелегкой ношей – с Граалем, к срединному шесту которого был крепко привязан Шеф; он раскинулся на выступающих в стороны ступеньках, за которые держались носильщики, а его легко опознаваемое лицо с одним глазом было прикрыто тряпкой, словно у обгоревшего или умершего человека. Ришье семенил позади них, посерев от страха, но крепко сжимая в руках сверток со своими драгоценными книгами. Ему довелось пройти в двадцати футах от земного воплощения дьявола, от самого императора. Слава Богу, истинному Богу, чья власть над Землей была узурпирована лживым дьяволом христиан, что все внимание Бруно отвлек несчастный Маури. Что теперь будет с Маури… увы, это еще раз продемонстрирует силу Князя мира сего, которому даже истинный Бог не всегда может противостоять в своем незаконно отнятом царстве.
