– Ты говорила, что меня ищут, – констатировала фигура спокойным, но словно громом звучащим голосом. – Ты не забыла об осторожности?
– Он не причинит вреда, – словно оправдываясь заговорила Эл. – Он…
– Прежде ты думала иначе, – пророкотал голос.
– Прежде ты меня не слушал. Ты никогда меня не слушал.
– Ошибаешься.
Фигура повернулась спиной и отступила.
– Стой! – закричала Эл.
Никто не ответил. Накатила волна, и на берегу никого не осталось. Вторая волна – и не стало бунгало с пальмами. Третья – и все… Ни моря, ни пляжа, ни свинцового неба. Лишь чернота, в которую она падала непонятно с какой скоростью и непонятно сколько времени. Может, секунду, может, годы, может, вечность.
Эл вскрикнула и проснулась. Черноту разорвал огонек костерка. Рядом сидел Слава, смотрел на нее с вниманием, какого никогда от него не ожидала.
– Кошмар приснился? – спросил он.
– Нет, человек из прошлого.
Она села, потирая онемевшую руку. Вячеслав подхватил палочку, принялся разгребать угли.
– Кошмар мне снился последний раз в детстве, – продолжила Эл. – Знаешь, когда снится что-то светлое и хочется до него дотянуться. И ты понимаешь, что не просто надо добраться, заполучить это, а ты жить без этого дальше не можешь. И ты начинаешь бежать к этому, а расстояние от тебя до него отчего-то сохраняется. Осознание недостижимости, вот что мне снилось. И когда я поняла, что мне не добраться до этого, проснулась в холодном поту.
– Странный сон, – Слава поставил новую жестянку с тушенкой на угли.
– Страшный, – поправила Эл. – Жуткий, до поросячьего визга жуткий. Я тогда, помню, папе рассказала об этом. И знаешь, что он мне сказал?
Слава не ответил, и Эл продолжила:
– Он сказал, что значительно страшнее, когда не снится ничего светлого. Когда снится сплошная тьма. И весь мир заливает тьмой, и ничего, кроме этой темени, не остается. И вся эта тьма от тебя. Она стекает с твоих рук.
Слава молча достал банку из костра, протянул Эл:
– Ешь. Не самое плохое мясо, хоть и соевое.
– Мне сейчас приснилась эта тьма, – словно не слыша его, добавила Эл. – Только она не текла. Она нахлынула, и я в нее провалилась.
– Не двигаться!
Шепот раздался у самого уха, и Анри подпрыгнул от неожиданности. Обернулся затравленно. Рядом стояла Жанна. Откуда взялась? Ведь шел осторожно, вслушивался в каждый шорох. И готов поклясться, что не было здесь никого.
– Как вас легко напугать, сильный пол, – издевательски улыбаясь, сказала автоматчица.
– Ты чего здесь?
