Мамед замолчал и задумчиво посмотрел куда-то сквозь висящие в комнате клубы табачного дыма. Мохнатый дым медленно расползался, принимая причудливые формы. Оседать не торопился.
– Ну, – поторопил хозяин.
– С вертолета кто-то спустился. Кто – неизвестно. Пилота нашли без сознания в кабине вертолета. Теперь все бегают, кого-то ищут. И постреливают. Видимо, этот загадочный «кто-то» при оружии. Как вы думаете, хозяин, кто это может быть?
Хозяин тупо поглядел на Мамеда, араб довольно улыбался.
– Чего расселся, – заорал вдруг последний президент Российской Федерации. – Пошли, живо!
Коридор мелькал так, словно не генерал шел по нему, а персонаж компьютерной игрушки метался по замкнутому лабиринту в поисках выхода. Макбаррен был в ярости. Что-то шло не так. Что-то? Хрен вам в сумку! Все не так. Разнесенный блокпост, захваченный вертолет. Теперь вот какие-то террористы в самом сердце основной американской базы в этой проклятой богом стране.
За все за это по головке не погладят. И то, что война с русскими – это не нормальная цивилизованная война, а скорее стрельба с завязанными глазами в темной комнате, начальству не объяснишь. Черт!
Это конец, конец карьере. Все, можно ставить крест на генерале Макбаррене. Он почти реально услышал, как с треском рвется его карьера, разлетается с мерзким звоном на мелкие осколки. Только потом понял, что действительно слышит звук разбитого стекла. Где это? Не в бараке, не в комендантском корпусе. В президентском?
Макбаррен выскочил на улицу. Тут же возник как из-под земли дежурный офицер, вытянулся по стойке «смирно».
– Вольно, – отмахнулся Макбаррен. – Докладывайте, что там у вас.
– Неизвестные, судя по всему, разделились. Одна группа где-то здесь, вторая прорвалась в президентский корпус.
– Какие группы?! – на грани истерики заверещал Макбаррен. – Сколько их всего, этих ваших неизвестных? Как они могли проникнуть на базу? Как они прошли через блокпосты? КАК?!
Офицер съежился, став похожим на испуганного школяра, который вызвал гнев директора школы.
– У вас есть десять минут, – холодно отчеканил Макбаррен. – Десять минут, чтобы найти и обезвредить всех этих мифических неизвестных. Если через десять минут они или их трупы не окажутся здесь, – генерал яростно ткнул указательным пальцем в землю, – я не знаю, что с тобой сделаю.
Главное – не шуметь. Главное… Что же теперь главное? Зачем теперь думать об этом… Вообще, зачем это все было нужно? Упрямство, маниакальная идея найти одного человека, чтобы понять, что происходит со страной, с миром, с человечеством. Господи, да один человек не сможет объяснить, что происходит с ним самим. Куда уж тут до всего человечества. Бредовая идея, идиотская мечта, которая бросила его в омут. А из омута не выплывают. И если бы только его. Он ведь еще троих за собой утащил. А они ему верили, шли за ним. А он их в омут. А из омута не выплывают.
