Жажда видеть Катю переборола во мне все остальные чувства и желания. Сколь ни было сильно желание принять душ и поесть, я направился на ее поиски. Я уже почти сутки был на корабле, а так и не увидел ее.
Быстро добравшись до регистратуры, я поинтересовался, где на корабле комнаты спецобслуживания. Меня разве что не послали открытым текстом:
– Гражданским не положено. Спецобслуживание – это только для служащих эскадры.
Я сначала опешил, а когда собрался с мыслями, спросил:
– Простите, но я что, не могу встретиться со своей знакомой вне ее рабочего времени?
Дежурный флегматично ответил:
– Не можете. В ту часть корабля гражданским проход запрещен.
– И что мне нужно, чтобы туда попасть или чтобы мне вызвали мою знакомую? – спросил я спокойно.
Дежурный по регистратуре, презрительно хмыкнув, сказал:
– Поступить на службу.
Я с умным видом покивал соображая. Наконец я нашелся что сказать:
– Так за чем дело встало, вы можете связаться с аналитическим отделом научной разведки, они вам подтвердят, что я состою на службе в полевой группе.
Недоверчиво осмотрев меня, дежурный спросил:
– Тогда предъявите вашу карту, чтобы я был уверен, что вы меня не обманываете.
– У меня нет карты. Я только принят. Сегодня только приехал. Буквально только принят в штат, понимаете? Завтра все документы оформят, и я приступлю к работе на втором материке. Так что завтра повидаться с ней не смогу. Сделайте звонок – вам подтвердят. И вы меня сильно обяжете, если поможете мне увидеться с ней.
Поджав губы, офицер что-то прокрутил в уме и сказал:
– Ладно, присядьте вон туда, я сейчас наведу справки.
Он быстро обзвонил, кого считал нужным, и после этого стал искать Катю.
– Екатерину Родину ждут в регистратуре. Нет на месте? Далеко? О’кей. – Он обратился ко мне с вопросом: – В каком номере на каком уровне вы остановились?
Я сообщил, а офицер, передав это в трубку, попросил оставить сообщение, что ею интересовались, и сообщил кто и откуда. Я поблагодарил офицера и услышал от него:
– Не за что. Появится – ей передадут. Она сама вас найдет. Если, конечно, захочет. Они могут добровольно месяцами не выходить со своих палуб. – Он хитро подмигнул мне и больше не обращал на меня внимания.
В комнате я завалился, не раздеваясь, на кровать, выключил освещение и, полузакрыв глаза, наслаждался видом и светом лун, что освещали мое жилище. Мне было приятно, расслабившись, лежа на боку, рассматривать темное море с фосфоресцирующей линией прибоя и береговую линию с лесом, который был слабо освещен огнями эскадры. Минут через пятнадцать такого отдыха я заметил, как недалеко на берегу разгорается костерок.
