В этот душещипательный момент ворота отворились, и появился Александр. С самым недовольным видом он подошел к моей двери и, открыв, заявил:
– Выходи. Вы тоже, – кивнул он семейству.
Уж не знаю, кто из нас больше обрадовался тому, что можно выбраться из автомобильчика. Мужчины потягивались и разминали затекшие ноги, я поплотнее запахнула куртку – крепкий мороз пробирал до косточек.
На высоком крыльце нас встречал хозяин дома – среднего роста лысый толстячок в белом халате и с очками на носу-пуговке. Увидев нашу дружную компашку, он издалека заявил:
– Девчонку приму, но ни один инферн не переступит порог этого дома!
– Петр, – рявкнул Алекс, подталкивая оробевшую мамашу Поганкину в спину, – не в твоем положении торговаться.
Толстячок тут же поджал губы и демонстративно зашел в дом, хорошенько хлопнув дверью.
– Чем ты его шантажируешь? – Полюбопытствовала я, осторожно шагая по узенькой тропке между огромных почти до пояса сугробов.
– Арестом. Чем же еще? – безразлично пожал плечами Алекс.
– Да, и он клюнул? – хохотнула я. – А ему не пришло в голову, что наша просьба компрометирует и тебя?
– Умная какая, – буркнул тот. И рявкнул всем остальным: – Шевелитесь, не май месяц на дворе!
Судя по тому, как испуганная хозяйка, супруга Петра, накрывала на стол, постоянно озираясь на семейство Сомерсета, и мне, и им она была рада, как неожиданной чесотке. Зато красавчику Александру улыбалась с особым радушием и подобострастием. Скорее всего, она еще не знала, что он более не являлся главный следователем, а наоборот – стоял вне закона. Я загадала, чтобы они с Петром не читали газет, не смотрели телевизора и узнали обо всем только после нашего отъезда.
Супруга доктора, сильно сторонившаяся Поганкиных, показала две спальни, где нам шестерым предлагалось разместиться на трех кроватях и одном кресле.
– Я думала, мы сегодня уедем, – обратилась я к Алексу.
Красавчик покачал головой:
– Тебе цвет вернут, начнется всплеск. Лучше, чтобы это прошло без свидетелей.
Маленькая комнатка на чердаке меньше всего походила на кабинет. Потолок казался настолько низким, что непроизвольно мы пригнули головы. Под небольшим круглым оконцем стояло старое вытертое кресло, с небольшим приставным столиком и софитом. На стене висели дипломы и награды некой Академии Наук, а еще плакат с изображением ДНК человека, разноцветная спиралька, состоящая из кружочков-генов. Три из них были закрашены черным фломастером, и к ним вела стрелочка с неровной надписью «Способности». Я с интересом рассматривала картинку. Заметив мое любопытство, доктор пояснил:
