— Гм! Засекреченный, в общем, подвиг?
— Придираешься к нему, Гена.
— Нет, не говори, Петрович! Я хорошего у него не отнимаю. Минный специалист, да. И трудяга-службист, согласен.
— Не то! Организатор замечательный! Смотри, какую армаду сколотили вдвоем с комбригом за короткий срок!
— Да уж, армада! Сбор всех частей: буксиры портовые, баржи, яхты прогулочные, чуть ли не землечерпалки…
С полным основанием можно предположить, что, услышав это, Петрович очень рассердился.
Таких с виду флегматичных, как он, людей нелегко вывести из состояния душевного равновесия. Но уж если выйдут, то удержу им нет!
В негодовании Петрович даже пристукнул кулаком по лееру:
— Ты, что ли, их собирал, землечерпалки эти? На готовенькое прибыл, теперь через нижнюю губу дуешь? Помолчи, дай сказать! А что делать, если, кроме буксиров и яхт, ничего под рукой нет? Дошли до Джурджу, видим — мины! И немцы на отходе подсыпают и подсыпают. Приказ командующего: создать бригаду траления! И немедленно! Приказ. Понял? А у нас тральщиков не хватает. И мин этих полно впереди. Бронекатера, те проскочили над ними благодаря скорости хода и малой осадке, быстренько ушли дальше воевать. Но остальным-то кораблям флотилии не пройти. Из-за кого задержка? Из-за нас, минеров.
— Да понимаю я, Петрович!
— Не перебивай! Вот и пришлось учинить сбор всех частей, как ты в насмешку говоришь. Стали пополнять бригаду трофейными судами, которые остались в Измаиле, Галаце, Браилове, Русе. Да, буксиры портовые! Ну и что? Тянут же, выполняют задачу!
Негодование Петровича можно понять. Кичкину, который «прибыл на готовенькое», невдомек, что это собирание сил далось нашим минерам нелегко. Ведь недостаточно приспособить для целей траления самые причудливые плавсредства. Нужно также подобрать для них команды.
— И тут-то, Генка, кликнули мы клич в освобожденных портах нижнего Дуная: «Капитаны, лоцманы, рулевые, механики! Все, кто хочет поскорее расчистить Дунай, приходите помогать нам!..» Ого! Посмотрел бы ты, что творилось по утрам у трапа штабного тральщика! И заметь: явились не только румыны и болгары, но и чехи, словаки, югославы, в общем, те речники-дунайцы, которых на нижнем Дунае застало наступление наших войск.
— Так это же нормально, Петрович! Трудовой люд Подунавья! На кого еще было положиться?
— Сейчас легко рассуждать! Люди-то были разные среди капитанов этих и лоцманов. Некоторые — к нам сразу с дорогой душой. «Не хотим, мол, стоять в стороне, когда русские трудятся для общего блага, освобождают наш Дунай от мин». А другие шагнули за этими сгоряча, а потом засомневались, стали переминаться с ноги на ногу. И учти, это не военнослужащие, как мы с тобой, им не прикажешь, их еще убеждать надо. И не словом, Гена, а примером!
