Все было осмотрено, но того, что Кутырин рассчитывал найти, не оказалось. Он вплотную подошел к Кузе, двумя пальцами за подбородок поднял его голову и медленно спросил:
— Отдал кому-нибудь или выбросил?
— Чего? — искренне удивился Кузя.
— Сам знаешь чего!
— Ничего я не знаю.
— Не ври! Хуже будет! За правду ничего не сделаю, а если будешь отпираться, — пеняй на себя. Со мной, брат, шутки плохи! Может быть, ты знаешь, Зотов?
— А что?
— Где вы брали типографский шрифт?
— Какой шрифт? Первый раз слышу, — угрюмо проговорил Зотов.
— Типографские буквы! Никогда не слышал? А? Кушелев, где шрифт? Говори правду.
— Вот, ей-богу, я ничего не знаю.
— Так-с…
Пристав в раздумье прошелся по комнате и как бы мимоходом спросил:
— Отца-то вспоминаешь, Зотов?
— Во всю жизнь не забуду! — сказал юноша, и в глазах его блеснула такая ненависть, что Кутырин сразу понял, что имеет дело не с мальчиком. Это уже враг.
— По той же дорожке пошел! Смотри, дорожка эта туда же и приведет! — зловеще предупредил он, но сейчас же перешел на веселый, дружеский тон. — Ну так как, детки? Будем в молчанку играть?
Полицейские хорошо знали своего начальника и, чувствуя, что приближается гроза, застыли без движения. Ребята, опустив головы, молчали. Пристав еще раз прошелся по комнате и, подойдя к двери своего кабинета, вдруг резким движением распахнул ее.
— Кандыба, приведи! Эта барышня вам знакома? — спросил он, когда Маруся появилась в дверях. — Знакома? А?
— Знаем, — ответил Зотов.
Пристав взял Марусю за кисть руки, подвел ее к Кузе и, повернув руку ладонью вверх, поднял к самому носу мальчика.
— Посмотри. Это что такое? Маруся, кто тебе тут напечатал? А?
Глазами, полными слез, девочка взглянула на Кузю и еле слышно прошептала:
— Кузя, я ничего не сказывала. Он сам про тебя узнал.
— Ну что, попался? Опять будешь запираться? Кто печатал? — продолжая держать Марусину руку, спросил пристав.
— Я, — со вздохом сознался Кузя.
— Давно бы так! — с кривой усмешкой сказал пристав. — А теперь, Маруська, ты иди к своей мамке и сиди дома. Слышишь? Сиди дома. Чтобы я тебя больше не видел!
Маруся растерянно оглянулась по сторонам, не понимая, что тут происходит. Почему мальчики раздеты? Почему два полицейских стоят в неподвижных позах и на руках одного знакомая одежда?
— Ты слышала, что я сказал? — крикнул пристав, нетерпеливо топнув ногой.
Маруся наскоро запахнула полушубок, кое-как надела платок и без оглядки выбежала на улицу.
— Ну-с, Кушелев, а теперь мы с тобой поговорим откровенно. Где взял шрифт?
