Маруся видела, что Кандыбе не по себе, и с поджатыми губами, зло смотрела на него. И было в этом взгляде что-то такое, что напоминало околоточному жену, когда та сердилась.
— Глупая ты, глупая! Да разве можно такие слова говорить! Подумала бы ты, что мелешь-то. Да за такие слова, знаешь, что тебе будет? На каторгу сошлют.
— А вот и не сошлют. Я маленькая.
— Маленькая! Там не посмотрят, что ты маленькая. «В шурф, вниз головой». Ай-ай-ай! Болтаешь языком. От кого ты это наслушалась? Про шурф-то?
— Ни от кого! — опустив глаза, сказала Маруся. Она почувствовала, что наговорила лишнее, и если Кандыба пожалуется приставу, то ей попадет. Да и не только ей. Она маленькая и за нее должна отвечать мать.
— Я зна-аю! — протянул Кандыба. — Я все знаю. Денисов это говорил.
— А вот и нет.
— А кто же?
— Все говорят.
— Врешь, змееныш!..
В это время в сенях раздался топот многих ног и голос пристава:
— Подождите здесь!
Кутырин вошел один и, потирая руки, взглянул на сидевшую возле печки девочку.
— Так-с! Согрелась, красавица! Кандыба, отведи-ка ее ко мне в кабинет. И побудь с ней. Когда будет нужно, я позову.
— Дяденька, пусти!.. — сложив руки на груди, жалобно протянула Маруся. — Меня мамка ждет.
— Скоро отпущу. Иди туда!
— Иди, змееныш! — проворчал Кандыба и легкими толчками в спину увел ее в кабинет пристава.
В кабинете по-прежнему горела лампа и было тепло. Первое, что увидела Маруся, --это лежащую на столе плеть. Глаза ее широко открылись. Про эту плеть она слышала много раз.
— Что? Гостинец увидела? — злорадно сказал околоточный, заметив, какое впечатление произвела плеть на Марусю.
— Ничего, ничего… — продолжал он. — Придет срок, дождешься и ты… Тогда узнаешь, как меня головой в шурф! Садись и не дыши… Змееныш!
Между тем пристав закрыл плотно дверь в кабинет и открыл входную.
— Ну-ка, пожалуйте сюда.
Настроение его было приподнятое. Он часто с удовольствием потирал руки, а внутри чувствовал какой-то особый прилив энергии. Он был на верном следу, а значит, скоро можно будет писать рапорт о розыске, о захвате подпольной типографии бунтовщиков с риском для жизни и прочими геройскими подвигами.
— Ну-с… детки… Проходите смелей!
Мальчики остановились посреди комнаты и скорее с любопытством, чем со страхом, оглядывались по сторонам. В «чижовку» они попали впервые.
— Садись к дверям и никого не пускай! — приказал пристав одному из полицейских. — Как вы себя чувствуете? Замерзли? Не стесняйтесь. Чувствуйте себя, как дома… Раздевайтесь! Да, да… Снимите шубы. Здесь тепло, — приветливо говорил пристав, потирая руки.
