— Очень рад познакомиться. Пройдемте-ка со мной, друзья.
— Зачем?
— Есть у меня к вам маленькое дельце… Пустяки. Но важные пустяки. Кое-какие документы нужно оформить, — пояснил он. — Не пугайтесь.
— А я и не пугаюсь! — ответил Вася.
— Тем лучше! Еще раз прошу прощенья, господин Камышин. Ваших гостей приходится потревожить.
По исключительно вежливому тону пристава, с каким он обращался к Камышину, и по заметной бледности последнего Иван Иванович понял, что между ними есть много недоговоренного.
Вася не понимал, зачем он понадобился «живодеру», но знал, что может задержаться.
Были слухи, что его собираются выслать куда-то в Сибирь, и он давно примирился с этим.
Зато у Кузи «душа ушла в пятки». «Далой царя» лежало в кармане, и смутное предчувствие подсказывало, что «оно» имеет отношение к приходу пристав? Надо было что-то делать, спрятать, выбросить, но у дверей стоял городовой, и Кузе казалось, что не спускал с него глаз.
— Так, значит, мне и Кушелеву идти? — спросил Вася.
— Да. Тебе и Кушелеву.
— Тогда я отдам деньги и гостинцы…
— Какие деньги? Подожди… — остановил его Кутырин.
— Славили они, господин пристав, — вмешался Иван Иванович.
— Славили? Та-ак-с… Деньги твои никто не тронет… А впрочем, отдай! — разрешил он.
Вася сделал шаг к Карасеву и переложил из карманов в бурак пряники и конфеты.
— Гостинцы Маруське, а деньги отдай матери, Карась…
— Подожди, подожди, — остановил его Кутырин, пристально следя за передачей. — Откуда у тебя золотой?
Вася взглянул на пристава, и густая краска обиды выступила у него на лице. В глазах «живодера» он увидел явное подозрение. Захотелось ответить, и на языке уже вертелся дерзкий вопрос «По себе судите?» — но снова вмешался Иван Иванович:
— Это я им дал.
— Ага! Так… Ну, ну, передавай. Всё?
— Всё.
— Идите, молодцы, вперед! До свиданья, господа!
Сережа стоял у дверей отцовского кабинета и слышал каждое слово. Он не решался войти, будучи уверен, что его все равно выгонят. Славельщиков он знал, как знали их все ребята поселков, и у него сложилось двойственное отношение к ним. Мама говорила, что это «конченые, обреченные»; отец называл их: «бедные сироты», кухарка жалела, а нянька почему-то ругала «разбойниками». Впрочем, Сережа знал почему. Нянька находилась в приятельских отношениях с Устиньей, женой околоточного, а та особенно ненавидела этих ребят. Вдумчивый, серьезный мальчик хотел разобраться во всем, что происходило на его глазах в прошлом году. Почему рабочие хотели свергнуть царя? Почему стреляли на копях и целый месяц ему было запрещено выходить на улицу? Почему папа ссорится с мамой и последнее время ведет себя как-то странно? За что повесили Зотова и отправили на каторгу многих рабочих?
