Новый век начался войнами в Афганистане и в Ираке, взрывами бомб в Израиле и Палестине, трагедией в Мадриде, адом Беслана. Новый век начался с противостояния двух цивилизаций, выливаясь во всеобщее безумие цивилизованного мира, в котором человеческая жизнь перестала быть доминантой всех рассматриваемых проблем. Новый век оказался жестоким и гораздо более страшным, чем все предыдущие. И впереди цивилизацию, видимо, ждут новые, неслыханные ранее потрясения. Разве могли они предусмотреть нечто подобное в конце шестидесятых? После Карибского кризиса казалось, что все поняли опасность ядерной катастрофы. Мир должен был стать лучше, чище, удобнее. Но ничего подобного не произошло. Солнечный мир детства остался не только в прошлом. Развалилась страна, в которой Дронго вырос и которую любил, в которой провел свое детство, юность и большую часть своей взрослой жизни.
А если бы они тогда все это знали, что они изменили бы? Или любое изменение неминуемо привело бы к еще большим катастрофам и трагедиям? Дронго сел в кресло и закрыл глаза. Арманд Краулинь. Ваша супруга так верила в вас, она вас так любила! Вы не имели права думать о самоубийстве, вы не имели права влезать в петлю. Нужно понять, что именно с вами произошло. Нужно поговорить со всеми и осознать, в какой последовательности тогда происходили события. Почему ключи оказались так далеко и почему запонка влетела в стену у окна? Нужно все это понять, чтобы узнать истину.
Дронго спустился вниз в половине седьмого, чтобы отправиться в «Гуттенберг». Перед этим он минут десять чистил зубы и полоскал рот, а затем использовал ментоловый дезодорант. От испанского супа «гаспаччо», приготовленного в Андалузии, никогда не оставалось никакого запаха, но латышский аналог оказался другим.
На улице было уже темно, на другом берегу светились огни старого города. Перед зданием отеля выстроилась вереница такси, ожидавших клиентов. Дронго подошел к портье.
– Я просил заказать для меня столик в «Гуттенберге».
Портье посмотрел в книгу заказов.
– Да, – кивнул он, – вам заказан столик.
– Ресторан отсюда далеко?
– Пять минут ходьбы, – ответил портье, – или десять.
– Спасибо, – Дронго отошел от стойки. Можно было не торопиться. И в этот момент он услышал, что его снова зовет портье.
– Вас к телефону.
«Может, она отменила встречу», – подумал Дронго, вспоминая симпатичную журналистку. Но в трубке раздался рассерженный голос Айварса Брейкша.
– Что вы себе позволяете? – кричал депутат. – Я попросил нашу полицию выяснить, кто вы такой. И выяснилось, что вы на самом деле тот самый эксперт, о котором все говорят. И вы ведете свое самостоятельное расследование по факту самоубийства Арманда Краулиня. Хотите выставить меня дураком? Думаете, я не знаю, что вас наняли мои политические оппоненты? Хотите доказать, что я был плохим следователем, собрать журналистов? У вас ничего не выйдет. Весь город знает, что я всегда очень тщательно и аккуратно проводил расследования.
