Жизнь — это огонь. Разум — тоже огонь. Сложенные вместе они дают узор креста. Знак Идама[61] — тоже крест, изломанные концы которого символизируют молнии земли и неба. Значит, жизнь — земной огонь, а разум — огонь небесный?
Знаки этих молний заключены в круг. А круг — это знак нирваны, обод которого — сансара. Разрушая сансару — уничтожаешь нирвану, хранящую в себе земные и небесные огни… И, значит, нет противоречия в книгах?
Бабый придержал коня, заметив, как сверкнула на горизонте серая лента реки. Неужели — Орхон?! Через Селенгу он перебрался два дня назад… Да, на коне и земля становится маленькой!
Он спешился, провел ладонью по упругой шее коня. Интересно, кем он был в человеческой жизни? Ламой, купцом, пастухом? Своих перерождений никто не помнит и не знает. Их помнил и знал только один Будда!
Бабый повел коня в поводу. Там, на берегу Орхона, можно будет додумать остальное…
Название секты «Белик-сайсана», в которую вступил Бабый сорок лун назад, переводилось как «Мудрость прекрасна». Народ в секте был пестрый, и скоро она распалась: ее члены не разделяли многих положений ортодоксальной философии, выискивали контраргументы в старых книгах, пытались спорить со столпами буддизма и ламаизма И хотя их удары нередко были очень сильны, они не сумели понять друг друга: каждый считал себя мудрее других, у каждого были свои ссылки на авторитеты Но Бабый научился в секте главному, искать и находить истину, как бы далеко и глубоко она ни была запрятана!
Вот и Орхон. Самая большая и прекрасная река Монголии Ее берега заставлены дацанами и дуганами, дворцами и лачугами, в ее воды опускают ладони самые высокие ламы и разбойники, ею питаются леса и травы, растущие по берегам, ее воспевают поэты… Но она не знает об этом! Значит, и жить надо, как река: делать добро всему живому, но не знать и не помнить об этом! Мудрый пастух понял это раньше, чем многие мудрецы, чем он сам — лама и доромба… Разве не обидно?
Старики говорили Бабыю, что Урга стоит на том месте, где когда-то пас свои стада пастух Номхон и где коптила небо его дырявая юрта. Очень может быть! На монгольской земле, как и на всякой другой, нет такого места, где когда-то не стояла чья-то юрта, где когда-то не горел чей-то костер, не кричала женщина, создавая живой огонь человеческой жизни… И, если собрать воедино огни, которые когда-либо горели на земле, они давным-давно бы сожгли небо!
Завтра Бабый должен постучать в ворота знаменитого монастыря «Эрдэнэ-дзу». А пока надо подумать о ночлеге и о чашке горячего, зеленого, соленого, с бараньим жиром или коровьим маслом чая, снимающего усталость и возвращающего ясный ум.
