— Как тебя зовут?
— Чампа.
— Ты — тибетец?
— Нет, монгол.
— А почему у тебя тибетское имя? Ты был накорпой в Лхасе?
— Я не дошел до Лхасы, — смутился монах. — Меня остановили стражники, и их доньер приказал мне убираться из Тибета.
— Тебе повезло. Тот, кто обманывает, живым из священной и благословенной страны не возвращается!
— Я был настоящий накорпа, лама! Я хотел видеть Большого Будду и Поталу! Но я был нищ, и стражникам нечем было у меня поживиться…
Бабый кивнул: Чампа не врал — нищему паломнику нечего делать в Лхасе. Он перебирал камни бус и ощущал пальцами их мягкое тепло. Они как бы светились изнутри и в их магических знаках была заключена не меньшая сила, чем в чудесном перстне владыки Шамбалы. Но ведь и монах знает об этом!
— Сколько ты хочешь получить за эти дзи?
— Сто индийских серебряных рупий.
Бабый вздохнул и протянул драгоценные бусы обратно: у него не было и десятой части этой суммы.
— Может, купите ладанку, лама?
— Нет, Чампа. Ладанка мне не нужна. У меня нет талисмана.
Какая-то смутная догадка озарила лицо монаха:
— Вы пришли к сада Мунко, лама?
— Как ты догадался? — изумился Бабый.
— Больше здесь не к кому приходить ученому ламе.
— Да, я прибыл в его дуган.[40] Я ищу Ганджур.
— Возможно, лама, вы уже у цели.
Чампа подозрительно долго возился со своими узлами, ему явно не хотелось так просто и глупо расставаться со строгим ламой в красной шапке, который ищет Ганджур. Но он знал старика Мунко из дугана, коли шел к нему на поклон, и это многое меняло.
— Я бы продал вам дзи и дешевле, лама…
— У меня мало денег, и мой путь еще не завершен. Я должен найти Ганджур, чтобы прочесть его! Мы оба — нищие, Чампа. Но у тебя — своя цель, у меня — своя…
— Да, лама, это так… — Он поднял потное лицо, на котором робкая живая улыбка доброты мучительно боролась с мертвой маской жадности и тревоги. Потом он достал из-за пазухи драгоценные бусы и протянул их Бабыю.
Тот принял их недоверчиво:
— Ты согласен продать мне дзи за два нарсанга?
— Нет, лама. Я отдаю их даром. Я хочу, чтобы сада Мунко, к которому вы идете, снова видел буквы…
Добравшись до дугана, Бабый кивком поблагодарил караван-бажи, поднялся на пыльное крыльцо, постучал в тяжелую дверь. Ни звука. Еще не поздно окликнуть Ту-манжаргала, который только рад будет, что в длинном и опасном караванном пути его сопровождает не кто-нибудь из нищих паломников, а ученый лама. Но Бабыю уже надоела его дотошность: жуликоватый начальник каравана так заботился о спасении своей грешной души, что готов был купить себе хорошее перерождение даже за золото. Знать, крепко подпортил свою карму, если боялся сансары! Да и слышал, наверное, что там, в Тибете, его вообще могут лишить грядущих перерождений: отрубить и засушить голову, чтобы Туманжаргал навсегда рухнул в ад черных линий, где его постоянно будут распиливать по частям, сращивать и снова пилить… Да, в Тибете все умеют и все могут!
