Рыбину два раза приказывать не надо. На этот раз Доможак на ногах не устоял — полетел головой вперед мимо попа, тяжело ударился спиной о косяк, свалился у железного шкафа, с хрустом раздавив топшур — подарок Чочуша. Поднимаясь, Доможак отер кровь с лица, с еще большим изумлением посмотрел на Матвеева. Но сказать ничего не успел — Рыбин схватил его за ворот шубы, рывком поставил на ноги, ударил коленом в пах. В глазах Доможака все помутилось от неистовой боли, и он рухнул теперь уже под ноги попу, который торопливо подобрал рясу и отодвинул под стул свои добротные хромовые сапоги.
Матвеев укоризненно покачал головой:
— Плохо, Рыбин Мне надо, чтобы он говорил, а ты уложил его замертво! Силу побереги, Рыбин. Пригодится.
— Оне, ваше скабродье, живучие! — ухмыльнулся рыжеусый детина. — Как, доложу, кошки. Очухается! Вздохнул, будто ветром прошелестел гость-урядник.
— Ничего мы от него не узнаем, только время потеряем Закон гостеприимства — святой закон для азиатов!
«Господи! — с запоздалым раскаянием подумал отец Севастьян — И дернула же меня нелегкая в мирские дела впутаться! Не знаю и не ведаю — вот каков ответ надо было дать сычу… А как откажешься, ежли сам во грехе? И упечет в Соловки, и бородой пол мести заставит! Да и держит сейчас меня при себе зачем? Али какой другой камушек потяжелее за пазухой припас? О, господи! Не тянул бы хотя».
Матвеев повернулся к отцу Севастьяну.
— Куда мог уехать его гость, как полагаете?
— Кто ж его знает? У их везде своя родня понатыкана!
Матвеев стоял над поверженным Доможаком и раскачивался с носка на пятку. Конечно, если Рыбин как следует поработает над ним, то кое-что выколотит… Но Рыбин усерден не в меру и просто-напросто сделает из него ни на что уже негодного инвалида Да и время будет упущено — молва, что Доможака арестовал сам Рыбин, с быстротой молнии обежит степь, и этого Чочуша так спрячут, что его и через десять лет не найдешь!
— Убери эту падаль, Рыбин.
— Слушаюсь!
— Да, — вздохнул урядник снова, — ваша метода дает тот же результат, что и наша! Может, проще послать погоню?
— Куда? — рассердился пристав — К черту на рога? Отсюда у беглеца, если он не дурак, сто дорог! А сколько их у нас?.. Видно, придется вашему баю оставить деньги при себе.
Поднялся поп:
— Более надобности во мне нету?
— Да-да, святой отец, — кивнул Матвеев, — ступайте. Впрочем, я с вами хотел еще поговорить о кизирских старателях, где вы были недавно с передвижным алтарем и исповедывали их… Потом уж, вечером!
