Но никакого чудища в кабинете не было. От пережитого страха ноги Енота стали совершенно ватными, и он, прислонившись к стене, начал медленно сползать на пол.
Как вдруг сам себя — мысленно, конечно, — за шиворот подтянул вверх и привел в некое подобие стойки «смирно» — ну, такой, какую бы сделала наделенная громадной силой воли медуза.
«Полчаса, — сказал он себе снова, зажигая все, что только имелись в кабинете, лампы и панели освещения. — Бежать не годится. Эта тварь, должно быть, подсматривает за тобой и использует твою, Енот, попытку к бегству как повод, чтобы с тебя заживо содрать шкуру... Хотя зачем ему повод, скажите мне, пожалуйста?»
В том, что Палач не простит ему ни одного ложного шага, Енот был уверен — эта уверенность таилась в нем где-то на уровне спинного мозга. И это — несмотря на то что общение их длилось, пожалуй, менее получаса. Это была Ее Величество Интуиция. А на интуицию свою Енот полагался всегда, когда Логика и Опыт молчали, поджав хвосты и норовя укрыться в уголке сознания потемнее.
Он посмотрел на часы: ждать оставалось двадцать семь минут.
«Потом пойду, — решил Енот, — и, не заглядывая в гараж, запру его. А потом ломану в город и сниму номер в гостинице подальше. А лучше — в кемпинге. И отсижусь с недельку. На дно лягу. Но прежде всего свяжусь с Шишелом. Так вернее...»
Енот снова бросил на часы нервный взгляд. Положительно — время остановилось в его кабинете. Он заглянул в ящик стола — проверить, не затерялась ли там, вопреки законам природы и эдиктам принцессы Фесты, какая-нибудь пушка.
Пушки не было. Оно и к лучшему. Енот подошел к холодильнику, открыл его и задумчиво посмотрел на томящуюся батарею банок пива. Покачал головой и закрыл холодильник. Подошел к заветному шкафчику с «тяжелой артиллерией» и извлек оттуда бутыль контрабандной граппы. Задумался, выбирая подходящую случаю емкость, махнул рукой и основательно приложился к горлышку. Резко выдохнул и задумался — ставить граппу на место или приложиться к целительному напитку еще раз.
И в этот момент в дверь постучали.
Енот решительно приложился еще.
«Ты идиот! — бросил он себе, закрывая шкафчик со спиртным и решительно направляясь к двери. — Оставил, старый дурак, дверь незапертой... И вот теперь — все, кто угодно... Все, кто угодно, и всё, что угодно... шастают... по... твоему... дому!»
— Кто там! — рявкнул он так, что впервые сам испугался своего голоса. — Кого принес черт?!
Вполне возможно, что он кого другого и испугал бы. Но только не старую грымзу Пьеретту де Сен-Пьер. Его секретаршу и по совместительству домохозяйку с функциями уборщицы.
