— К-какой ковыряльник? — искренне удивился Енот. На той стороне канала связи наступила короткая пауза.
— Ты Челлини? Апостолос?
Впервые в голосе хамоватого собеседника прозвучало что-то похожее на неуверенность.
— Что тебе от меня нужно? — вопросом на вопрос ответил Енот.
— Если ты — Челлини, то знаешь, про какой ковыряльник тебе толкуют. Не придуряйся! Теперь вот что... Когда войдешь в «Сумерки», начни платочком лоб вытирать. Чтоб тебя с кем другим не перепутать, — продолжал командовать невидимый нахал.
«Так этот дурень, вдобавок ко всему, еще и в лицо меня не знает!» — подумал Енот. Почему-то именно это обстоятельство оскорбило его больше всего.
— Все понял? Повторять не буду. Не придешь — пожалеешь. Сильно пожалеешь!
В трубке зазвучал отбой. Енот недоуменно смотрел на трубку. Потом торопливо набрал номер Шишела. Но у того канал был занят. Микис глянул на часы. Мысленно вознес молитву Деве Марии, свернул в переулок и покатил в сторону Косого бульвара, на котором находился бар с сомнительной репутацией «Сумерки».
* * *
В бар Енот вошел, как и было условлено, утираясь носовым платком. Это у него получалось вполне натурально — холодный пот и впрямь мелким бисером покрывал его чело. Он оглянулся направо-налево и направился к стойке. Двое крепеньких шпентов тут же водрузились справа и слева от него. Один из них, кучерявый, являл образец плотной комплекции, второй был незаурядно лопоух. Енот понял, что уже видел их. В Стриткасле. Видел только мельком, из-за спины Палача, но запомнил их неплохо. Мороз продрал его по коже.
— Закажешь нам по двойному «Бурбону», — без всяких предисловий распорядился толстяк.
— Где ковыряльник? — набросился лопоухий.
Толстяк выразительно извлек из кармана здоровенный охотничий нож и принялся чистить им ногти. Енот, стараясь сохранять невозмутимый вид, сделал заказ. Потом сказал:
— Ребята, объяснитесь... Какого черта вам от меня нужно?
— А такого, — зло произнес лопоухий, — что ты не свое взял. Придется отдать.
— Слушайте, парни, — взмолился Енот. — Перестаньте говорить загадками!
— А я тебе ясно говорю, — процедил сквозь зубы лопоухий. — Нам ковыряльник нужен. Типа меч. Тот, что ты из Стриткасла увел. В ту ночь, когда Коннетабль богу душу отдал.
Енота словно пыльным мешком по голове огрели. Он уже и думать забыл про клятую железяку. И кому она только могла сдаться? И как на него сумели выйти эти субъекты? Они же смылись с места преступления как ошпаренные! И до того, как он прикоснулся к мечу.
