Мочильщик снова ухватил его за шиворот и швырнул на свободную, небрежно застеленную кровать. Глаза у того сделались квадратными от страха. Он подобрал под себя ноги и вжался спиной в стену. Но вести какие-то бессвязные речи не перестал. Просто они стали еще более бестолковыми, чем за несколько секунд до того. Пан Себастьян молча поднял с пола стул, поставил его перед лопоухим, двинул того в скулу и — все так же молча — уселся напротив ставшего вдруг молчаливым собеседника. После чего начал задавать вопросы.
Фигню, вроде рассказа о призраке только что убиенного Коннетабля, он оценил только еще одной оплеухой, от которой лопоухий чуть не слетел с кровати и сжался в испуганный клубок. Остальные вопросы он выяснил коротко и ясно. Потом повернулся ко все еще таящемуся под одеялом толстяку и сдернул его прикрытие к чертовой матери. Некоторое время Мочильщик скептически взирал на зажатый в руке толстяка револьвер. Наконец тот разжал ладонь и слегка оттолкнул от себя ствол.
— Вот так-то лучше, — молвил пан Себастьян и, брезгливо повертев пушку перед носом, откинул ее на подоконник. Потом потер немного лоб и заключил:
— Вам, дуболомам, даю двое суток. На то, чтобы ковыряльник достали. Дальше начну в день по пальцу отрубать. Не сомневайтесь теперь, что и под землей вас, идиотов, отыщу. — Он присмотрелся к лицам своих «подопечных» и, убедившись, что сказанное ими понято, продолжил: — К сведению примите: никакого такого меча, что вам заказан был, в замке не обнаружено. И далее, единственный тип, что в замке уцелел, был Апостолос Челлини. Кликуха — Енот. Слышали о таком?
Ничего о почтенном меняле оба придурка не слышали.
— Так вот, — хмыкнул Мочильщик. — Хотите — со стволом, хотите — без, но выходите на этого типчика. Наколочку я вам дам. На Красных Камнях его видали. Вот номерок его мобилы. Если не вы уперли меч и не Стража его прикарманила, то только этот меняла мог его унести. И не пойте мне про призраки и мороки. И вообще — не думайте, что я вам хоть на грош поверил. Просто говорю вам: «Двое суток». И точка.
* * *
Как ему и ведено было, секретарь примерно полтора часа продержал в приемной аббата, явившегося на прием к Страшному Коннетаблю. Однако сегодня сэр Байер сменил гнев на милость. Ситуация успела измениться. Перед лицом возникших проблем не стоило заниматься мелкой пикировкой с конкурирующей структурой.
По такому случаю секретарю было выражено неудовольствие и велено было подать в кабинет кофе и свежую сдобу. Аббат Шануа никакого раздражения по поводу потраченного в приемной времени не высказал, кофе похвалил, а сдобе отдал должное. Затем перешел к делу.
