Кассандра | страница 79
Гекуба повела меня прямой дорогой в совет. Нет, не так. В тот зал, где раньше заседал совет. Где теперь собрались заговорщики под предводительством царя Приама. Они не пожелали впустить нас в совет. Тогда Гекуба сказала, что вся ответственность за это падет на них. Прежде всего на царя. Посланец вернулся: мы можем войти. Только ненадолго. У них мало времени. Сколько я помню, в совете всегда не было времени для важных дел.
Вначале я ничего не слышала — я увидела отца. Погибший человек. Узнал ли он меня?
Речь шла о Поликсене. Вернее, о Трое. Вернее, об Ахилле, скоте. Речь шла о том, чтобы Поликсена заманила Ахилла в храм. В храм Аполлона Тимберийского. Под тем предлогом, будто она решилась на союз с ним. В моей голове пронеслись подозрения. Союз? Но... Не о чем беспокоиться. Только для вида. На самом же деле наш брат Парис притаится за статуей бога, и атакует (атакует! Парис сам так сказал!) Ахилла, и поразит его в его уязвимое место, в пятку. Почему именно в пятку? Ахилл доверил сестре Поликсене тайну своего уязвимого места. Она с нами. Разумеется. «Она, — вызывающе заметил Парис, — она этому рада».
— Это значит: вы используете Поликсену как приманку для Ахилла?
Усмешка.
— Поняла? Ахилл войдет в храм босиком, такое условие она ему поставила.
Смех.
— Один?
— А как же. Один. И живым из храма не выйдет.
— А Поликсена? Она будет ждать его одна?
— Если не считать Париса, — сказал Эвмел, — и, разумеется, нас. Но мы будем снаружи.
— Следовательно, Ахилл обнимет там Поликсену.
— Для вида. И когда он достаточно размякнет, — смех, — его настигнет стрела Париса.
Хохот.
— И Поликсена на это согласилась?
— Согласилась? Она жаждет этого. Она истинная троянка.
— Но почему же ее здесь нет?
— Здесь мы обсуждаем подробности. Они ее не касаются. И трезвый план. Она, как женщина, только спутает все.
Я закрыла глаза и увидела все. Со всеми подробностями. Услышала смех Поликсены. Увидела убийство в храме... Труп Ахилла — кто не сгорал от жажды увидеть его? — еще висящий на Поликсене.
— Вы воспользуетесь ею.
— Кем?
— Поликсеной.
— Неужто ты не способна понять? Дело не в ней, дело в Ахилле.
— Об этом-то я и говорю.
И тут заговорил отец, молчавший до сих пор. «Молчи, Кассандра», — крикнул он гневно, зло. Я сказала: «Отец!»
«Не называй меня отцом. Долго, слишком долго я дозволял тебе делать все, что ты хотела. Хорошо, думал я, она слишком впечатлительна. Хорошо, она видит мир не таким, каков он есть. Она витает в облаках. Принимает себя слишком всерьез, это часто бывает с женщинами. Избалована, не умеет подчиняться. Сумасбродна. Слишком высокого мнения о самой себе. А почему, дочка? Можешь ты мне сказать? Почему ты так заносчива? Дерзка на язык. И презираешь тех, кто борется за Трою. Да представляешь ли ты себе наше положение? И если ты сейчас не согласишься с нашим планом покончить с Ахиллом, нашим злейшим врагом, знаешь, как я назову это? Пособничество врагу».