Ангелица выдержала паузу. И когда из-за угла дома показался тщедушный лысоватый мужичонка в пижаме, повторила свой текст, в чуть изменённом варианте: «Ты посмотри, что вон та вражина…» — и так далее.
Митяй, косолапя и почёсывая пузо, прошкандыбал к женщине и легонько смазал её по шее. От этого, скорее поглаживания, чем удара, женщина вдруг уронила деревце в пыль и заблажила:
— Ой, убил, изверг! Ой, изувечил!
Авразил ошалел.
— Теперь твоя очередь меня ударить! — прошипела ему Ангелица, сопроводив шип тычком по рёбрам.
Авразил послушно поднял руку. Но Ангелица, не дожидаясь оплеухи, отскочила и заверещала:
— А я чо? Я ничо! А чо она рубит? Всё Богу скажу! Он ей, лахудре, волосёнки-то повыдергат!
Теперь Митяй с «вражиной-лахудрой» оказались в роли зрителей. Ангелица ещё немного повопила и умолкла. «Лахудра-вражина» решительно сняла свой тюрбан и нахлобучила его на индиферентного Митяя. После чего проговорила, как пропела:
— Добро пожаловать, гости дорогие! Проходьте в дому. Чичас мы вам древесинки свеженькой пожарим. Устали, поди, с дороги? Да по солнцепёку по самому!
— Как, поди, не сомлели-то! — в тон ей пропела Ангелица, — Вона, мужик мой совсем квёлой стал.
— Да уж видим! — злорадно посочувствовала ей женщина, а Митяй почесался за ухом.
Вслед за этим обменом любезностями женщина забрала тюрбан, подняла деревце, небрежно отряхнула с него пыль и, не обращая боле на гостей никакого внимания, продолжила прерванное занятие.
Митяй, приосанившись, поплелся за угол.
— Пошли в дом, — позвала Ангелица Авразила, — Концерт аяк-толда.
— Какие-то они ненастоящие, как неживые, — поделился Авразил своими наблюдениями, едва они оказались в просторной обеденной зале.
— На себя посмотрите! — фыркнула Ангелица, — Неужели вы и в самом деле могли меня ударить?.. У вас такое лицо было…
— У тебя.
— Ну, у тебя.
— Ангелица, я не понимаю, зачем этот спектакль? Для кого?
— Для Бога, для кого ещё?.. Всё очень просто. В… ты заметил, что хозяйка тюрбан снимала-одевала?
— Ну, только я…
— Бог в тень зеркал не заглядывает. Любимая местная поговорка.
— И что?
— О-о-о! Тебе точно на солнце долго вредно! В тени зеркал живи как хочешь. Бог тебя не видит. И грехов твоих не считает. Он своим образом и подобием отражённым любуется… Дошло?
— Мгм… Сказка оказалась с моралью.
— Ну, дык! — засмеялась Ангелица.
— Дык, ну! — не отстал Авразил.
