— Бесполезно, Корвин, — крикнул голос, который я хотел как раз тогда услышать меньше всего. — Ты заперт здесь. Ты никак не можешь убраться без моего ухода.
Я улыбнулся, садясь в седло, а затем вынул Грейсвандир.
— Давай выясним, — предложил я. — Иди, прегради мне дорогу!
— Ладно, — ответил он, и из голой скалы взметнулось пламя, замкнувшее полное кольцо вокруг меня, лижущее, расползающееся, беззвучное.
Звезда закусила удила. Я бросил Грейсвандир обратно в ножны, хлестнул Звезду по глазам уголком плаща, сказал утешающие слова. Когда я это проделал, круг отступил к краям огромной скалы, на которой мы стояли.
— Убедился? — донесся голос. — Это место слишком маленькое. Скачи в любом направлении. Твой конь снова испугается, прежде чем ты переместишься в Отражение.
— Прощай, Бранд, — ответил я и начал скакать.
Я скакал по большому кругу по часовой стрелке по скальной поверхности, загораживая правый глаз Звезды от пламени на периферии. Я услышал, как Бранд снова посмеивается, не понимая, что я делаю.
Пара больших камней… Хорошо. Я проскакал дальше, продолжая курс. Теперь неровный каменный забор слева от меня, ухаб, рытвина… Поперек моей тропы отброшена мешанина из теней и огней… Вот. Вниз… Вверх. Налет зелени на том пятне света… Я чувствовал: снова начинается смещение. Тот факт, что нам легче следовать прямым курсом, не делает его единственным путем. Мы все, однако, так много времени следуем по нему, что склонны забывать — можно продвинуться и бегая кругами.
Я сильнее почувствовал смещение, когда снова приблизился к двум большим камням. Тут Бранд тоже уловил, в чем дело.
— Погоди, Корвин!
Я показал ему фигу и проскочил между камнями, направившись в узкий каньон, усеянный точками желтого света, как по заказу.
Я сорвал плащ с головы Звезды и тряхнул поводьями. Каньон внезапно свернул направо. Мы последовали по нему на лучше освещенную тропу, расширяющуюся и светлевшую по мере того, как мы ехали.
…Под нависшим выступом молочное небо переходит на другой стороне в жемчужное.
Я скакал до тех пор, пока зелень не стала голубоватой, пока каньон не поднялся, встретившись с лавандовой равниной, где катились оранжевые камни, когда земля тряслась под нами в такт с перестуком копыт. Я перебрался туда — под кружащиеся кометы, выехав к берегу кроваво-красного моря в место тяжелых запахов. Я скакал, и большое зеленое солнце и маленькое бронзовое убрались с неба, когда я поехал по этому берегу, в то время как скелетные флоты сталкивались, а змеи из глубин кружили рядом с их судами с бордовыми и голубыми парусами. Камень на мне пульсировал и я черпал силы из него. Пришел дикий ветер и понес нас по небу с медными облаками над воющей пропастью, простирающейся, казалось, до бесконечности, с черным дном, искрящимся, испаряющим неприятные запахи…
