Он замолчал, но сидел, раскаленный своим негодованием, словно пустой чайник на огне.
Признаюсь, он меня озадачил. Безответственность? Не-ет! Это не могла быть безответственность. Это могла быть только провокация! В этом я была уже просто уверена. И кто был ее заказчиком, тоже не трудно было догадаться. Но вот кто был исполнителем? Кто сумел изменить данные на пути от лаборатории до кабинета нашего Министра настолько, что Южные Курилы превратились в Северные? В этом мне и предстояло разобраться.
– И все же, Семен, – сказала я, хоть и понимала, что мой вопрос вызовет его раздражение. – Вы уверены, что отдали генералу Чугункову абсолютно точные данные?
– Да, я уверен! – ответил он резко.
– Мне жаль, что так случилось! – сказала я и вздохнула.
На душе у меня было очень противно. Передо мной сидел человек, который добросовестно выполнил свою работу с искренним желанием помочь нам, спасателям. И мы распорядились его информацией таким образом, что навсегда отбили у него желание с нами сотрудничать! Не могу же я ему объяснить, что где-то среди высшего руководства МЧС сидит человек, который намеренно исказил его информацию и поставил наше ведомство в глупейшую ситуацию. Особенно перед этими людьми, сотрудничество с которыми очень много для нас значит.
– Мы постараемся разобраться, каким образом землетрясение в прогнозе переползло на другой конец Курил, – пообещала я ему. – Возможно, тогда мы сможем объясниться и с вами. Пока же я могу сказать только одно – мне очень жаль, что так случилось.
На этой кислой ноте мы с очкастым геофизиком и расстались. Я уже вылезала из его вездехода, когда меня вдруг заинтересовала одна мысль. Я вновь сунула голову в вездеход и спросила:
– Простите, Семен, вы сказали, что сотрудничаете с американскими учеными… А японские геофизики с вами тоже сотрудничают?
Он скривился в усмешке.
– Японские геофизики придерживаются слишком оригинальных взглядов на процессы возникновения землетрясений, – сказал он. – В связи с этим у нас часто возникают очень напряженные отношения. Говорить о полноценном сотрудничестве в такой обстановке не приходится. Дело доходит даже до того, что нашего «Витязя» и, например, «Академика Курчатова» не пускают в их порты, когда в этом возникает необходимость, а от нас утаивают, как я полагаю, значительную часть тех данных, что получает «Риофу мару».
Я кивнула головой, что поняла, а про себя подумала: «Черт возьми, что такое риофу мару?»
