На «Павелецкой» народу прибавилось. Вместе с обычными пассажирами в вагон ввалился милицейский патруль. Молодые парни в новенькой сизой форме из гладкой ткани, в щегольских кепочках и высоких шнурованных ботинках по-хозяйски расположились напротив врача. Один из них – совсем юный сержант – повис на поручне совсем рядом, его колено касалось колен доктора. Тот явственно ощущал запах кожи, ваксы, дезодоранта и ружейного масла – кобура, из которой выглядывала рифленая рукоятка пистолета, располагалась на уровне его глаз. Кроме пистолета, на широком офицерском ремне красовались наручники из серой стали уоки-токи в черном футляре.
На какое-то мгновение глаза сержанта и врача встретились. Молодое скуластое лицо милиционера было перепахано следами бесчисленных прыщей. Видимо, осознание собственного безобразия портило парню жизнь, потому что смотрел он вокруг с неприятной враждебностью и вызовом. Врач поспешил отвести свой взгляд в сторону, опасаясь, что сержант невольно может прочесть в нем насмешку или мелочное удовлетворение. Ему сделалось не по себе.
На минуту он довольно явственно представил себе картину собственного ареста – жилистые сизые парни без труда и с молодеческим удовольствием скручивают его, зажимают запястья в стальные тугие браслеты, матерясь, пинают тяжелыми коваными башмаками и торопливо выдыхают в плоскую коробочку с антенной: «Шеф, мы взяли этого серийного убийцу!» Картина была настолько яркой, а ее гипотетические участники были так близко и так реальны, что ему сделалось по-настоящему дурно, и он опустил голову, чтобы не было видно, как побледнел.
Однако хитрость ему не помогла. В следующую секунду он ощутил на своем плече тяжесть чужой мосластой руки и услышал молодой неробкий голос, спросивший врастяжку:
– Э, тебе плохо, что ли?
Врач поднял голову и увидел склонившееся над ним бугристое лицо, показавшееся ему отражением его собственного. Однако в глазах сержанта уже не было ничего, кроме сочувствия, и у него немного отлегло от сердца.
– Нет, ничего... спасибо... – слабо пробормотал он, пытаясь улыбнуться. – Переутомился просто... Сейчас пройдет.
– Может, врача нужно? – не отставал сержант. – Вы не стесняйтесь. Мы поможем, если что...
– Врача? – переспросил он. – Зачем же врача...
Ситуация вдруг показалась ему невероятно комичной. Он неожиданно для себя расхохотался, приведя в недоумение патрульных и обращая на себя внимание всего вагона. Понимая неуместность смеха, он тем не менее был не в силах остановиться и продолжал хохотать, прослезившись и истерически повизгивая. На лицах милиционеров сочувствие сменилось отчуждением, а прыщавый сержант, налившись краской, спросил уже совершенно по-иному:
