И тем не менее офицеры, от Аспераманки до самых нижних чинов, постоянно говорили о победе, хотя и чувствовали, что на фоне преображения, охватившего своими когтистыми лапами мир, на фоне этого непрерывного и необратимого превращения вещей в их полную противоположность, победа все больше походила на поражение — поражение, не принесшее ничего, кроме шрамов, перечня мертвецов и дополнительных ртов, которые приходилось кормить.
Как обычно, беда, не желая приходить одна, привела с собой «жирную смерть», которая, усугубляя ощущение подавленности, легко и быстро распространялась среди войска, не отставая от самых быстроногих отрядов.
Весной Великого Года численность населения резко сокращалась из-за «костной лихорадки», превращающей выживших в подобие ходячих скелетов. Осенью Великого Года людей косила «жирная смерть», превращая их в ту пору в существ совершенно другой, более компактной формы. Многое было хорошо понятно и принималось с обреченностью и стойким фатализмом. Но при всяком упоминании болезни и эпидемии в глазах людей загорался страх. И, как всегда в такие времена, никто не доверял ближнему.
На четвертый день передовая часть наткнулась на одного из гонцов, которых Шокерандит послал вперед с приказом архиепископа-военачальника. Гонец был мертв и лежал в луже лицом вниз. Его тело было истерзано и обглодано, словно диким животным.
Солдаты обступили погибшего широким кругом, но отойти не могли и продолжали смотреть. Позвали Аспераманку, который тоже долго, потрясенно глядел на мертвеца. Потом он сказал Шокерандиту:
— Эта молчаливая попутчица так и идет с нами. Несомненно, эту страшную болезнь переносят фагоры — вот кара, которую Азоиаксик наслал на нас за то, что мы связались с двурогими. Единственный способ хоть как-то избавиться от этого проклятия — убить всех анципиталов, которые идут с нами.
— Разве до сих пор мы не достаточно убивали, архиепископ? Может теперь можно просто выгнать анципиталов, пусть идут на все четыре стороны?
— Где они смогут размножаться и копить силы против нас? Мой юный герой, позвольте мне решать там, где я имею право принимать решение.
На узком лице Аспераманки залегли глубокие морщины, и он сказал:
— Теперь еще важнее, чем прежде, донести до олигарха наше слово, и как можно быстрее. Мы должны просить помощи, чтобы ее выслали нам навстречу немедленно. На этот раз, Шокерандит, я приказываю лично вам и никому другому выбрать себе надежного напарника и донести мое слово в Кориантуру, откуда верные люди сообщат олигарху. Вы исполните мою просьбу?
