Но зима идет за летом,
А светляк, и землеройка, и большой червяк
Коротают зиму как?
Я на это не согласна… мне она сказала так:
«Очисти ногти, башмаки твои —
Ха-ха — напоминают две ладьи».
Как эта девушка дерзка! Ужели б стала
И я такой? Но вред едва ли был
Лишь потому, что имя я узнала
Того, кто надо мною пошутил.
Я не встречалась с этим иностранцем
С кудрями русыми, с таким румянцем,
И он не совершал, как говорит она,
Шелкопрядильных мастерских обход.
Коль нам обещанное даст Лука сполна,
Вот будет хорошо: на следующий год
Я башмаки куплю и буду, Занзи, да,
Тебя нарядней, может быть, тогда!
Блеф… как там! Это б имя я поймала!
Когда бы стража Монсеньора вдруг
Не зашумела, разлучив нас двух;
Действительно, добра в том было б мало,
Чтоб наша болтовня в смущенье привела
Епископа, не знающего зла;
Но все-таки я б руку отдала,
Сказав, что смертный не имеет права
Держать себя так величаво;
Не ангел — лучший из людей,
Не самый худший превзойдет чертей,
И надо прятать гордость нашу, право!
Пусть это явится лишь мне самой укором!
Я только что была святейшим Монсеньором,
Тобою, мать Луиджи, и тобой,
Луиджи… Как он выбежал беспечно
Из башенки, отправившись, конечно,
Исполнить замысел какой-нибудь благой;
Едва прошел он в путевом наряде,
Как мрачная компанья между трав
Насупилась с досадою во взгляде,
Как будто в нем добычу утеряв.
Ах, я была и Юлия невестой,
Я занимала и Оттимы место,
И что же я теперь?.. Забавы прочь!
Пусть день для глупостей, для наставлений ночь!
День новогодний кончился привольно
К добру, ко злу ли — только я довольна!
Ах, даже лилия моя покойно спит.
Я сорвала тебе подругу молодую,
Смотри, какой цветок перед тобой горит!
Тебя чудеснейшему научу я:
Вот здесь уже раскрылись лепестки
Пятнистые, как мотыльки,
Тогда как листья, старый их наряд,
О дивных прежних формах говорят,
Оставшись неизменными вон там,
Чтоб сравнивать удобней было нам!
Представь себе, что есть король цветов,
И девушки сошлись среди его дворцов.
«Смотрите, почки, на цветок цветов», —
Кричит он. «Занзи, что из Брента,
Я накормил ее полентой,
И щеки стали тяжелы… почти
Как имя, что нельзя произнести!
Смотрите также на отливы краски,
Она пила браганское вино,
Покуда нос ее — о, как смешно! —
Не сделался карминно-красным!
Смотрите, лишь в глазах ее,
Больших и острых, как копье,
Всего свершенного значенье
Найдет другое объясненье!»
Мой бедный день, как темен твой закат!
Как смело солнце скрыться в этой туче!
Да, Пиппа, утренний закон уже не свят,
Не властен он, что, может быть, и лучше.
