Неподалеку стоял лиогянин, держа на руках мямара. Это был совсем не Багдо, а гораздо более мелкий и пугливый зверек. Оба - и человек и животное - с напряжением смотрели в сторону темного проема.
В этот момент в поле зрения попал еще один очень крупный мямар ровного красного цвета.
- Ого,- прошептал Крис,- да здесь их целый питомник.
Они теперь стояли на фоне красной стены, в позах - сильное напряжение.
"Красных мямаров не бывает,-удивился ариестянин,- и крупноват он для мямара".
Животное вдруг выскользнуло из рук лиогянина и метнулось к темному провалу в пирамиде. Бат наклонился и поднял с песка какой-то предмет. Он стал жестикулировать, все время показывая на "черепаху".
Красный большой мямар пошел к вездеходу. Бат следом.
Услышав шаги, Крис бросился в кресло.
Появился Кон. Бросив взгляд на "усыпленного" Криса, он косо улыбнулся. В багажном отсеке раздались голоса, затем возмущенное отчаянное тявканье, приглушенный грохот и стук. Тут же распахнулся люк, и, едва не сбив щуплого Кона, в каюту влетел лиогянин.
- Быстро в боевой отсек! - заорал он Кону и еще громче водителю: Еспер! Давай!
Словно услышав его крик, дрогнул пол "черепахи". Кона уже и след простыл. Бат, тяжело дыша, оглянулся на неподвижного Криса и отер лоб.
- Вот так, Аркл,- тихо пробормотал он,- больше не отделаешься отдельными складами! Клянусь матерью дьявола...
Он не успел договорить, как раздался душераздирающий крик. Лиогянин переменился в лице и пулей вылетел из отсека. Мотор заглох, и вездеход снова опустился.
Где-то гулко хлопнул люк. Снова повторился жуткий крик. И навалилась тишина.
Второй день 09 ч. 45 м.
Илья очнулся рывком, словно включили лампу в темном помещении. Вокруг теснился густой полумрак, разрезаемый справа узким лучом схита. Он осознал, что лежит на спине. Пол леденил лопатку, стены сходились над ним в метре. Тело ощущалось застывшим холодным бруском. Он кашлянул, чтобы придать себе уверенности, и, услышав сухой, нарочитый звук собственного кашля, окончательно пришел в себя.
Сознание путалось. В голове плясала неистовая фуга неуправляемых стремительных мыслей. Они были похожи на испуганных птиц, поднявшихся от неосторожного крика и бессмысленно мельтешащих в небе. Сознание двоилось, троилось, десятерилось.
Моросанов осторожно перевернулся на живот и подтянул колени. Закружилась голова. Хотелось пить. Он поднялся на четвереньки, скрипя зубами, и замер. Потом медленно сел.
Где он?
