– Мне кажется, я потеряла все, что у меня было, – прошептала Дина робко и жалобно, она вся дрожала, как будто вот-вот с ней начнется истерика.
– Сейчас уже почти все позади.
Адриена затормозила и припарковалась на свободное место. Она легонько похлопала Дину по коленке и попыталась улыбнутся сквозь слезы, застилающие глаза.
Дина открыла дверь и неловко выбралась наружу. Для нее все происходящее было трагично, в отличие от многих окружающих.
Шелковый шарф не защищал Габриэлу от дождя. Она теребила его концы, стоя в сторонке от всех, выслушивая католического священника и стараясь оживить воспоминания об их совместной жизни с Питом. Ей никак не удавалось убедить себя в том, что они больше никогда не увидятся, хотя она и сейчас обвиняла его в том, что он так беспощадно разорвал их брак.
Во время долгого полета через океан Габриэла приготовила себя к моменту прощания, к мысли о том, что смерть – только перевоплощение в другую форму жизни, но, когда она увидела вырытую в земле яму, ей стало не по себе. Нахлынули обрывки каких-то воспоминаний – спальный мешок, в котором они когда-то согревали друг друга в походе, двухспальная кровать, купленная им для первой брачной ночи, покупка дома на свалившиеся откуда-то деньги, приобретение колыбели для Дины, и вот теперь – гроб.
Все было так буднично, так бесконечно долго, и не было видно конца этой процедуре.
– Вечный покой снизойдет на тебя… – произнес священник.
«Правильно, ты нуждаешься в покое», – подумала Габриэла.
– Пусть вечный божественный свет снизойдет на тебя, – повысил голос падре.
«Как ты будешь при этом свете заниматься своими сексуальными штучками?» – прокомментировала мысленно Габриэла.
– Покойся с миром…
«И больше не расточай направо-налево свою улыбку, которая когда-то ввела меня в соблазн».
– Рожденный из праха…
«Так же, как и все его любовницы!»
– И обратится в прах…
«Так же, как и все они…»
– Господь милостив!
«Но ты, Пит, не был милостив ко мне».
– И отпустит твои грехи…
«И я вынуждена простить тебя, Пит, потому что ты ушел из жизни».
– Аминь!
Клер оперлась на Гарри, Глэдис прижалась к Люси, Сара к Майку, но Габриэла была слишком погружена в свои мысли, чтобы обращать на них внимание. Она отвернулась сразу же, как только рабочие взялись за веревки, чтобы опустить гроб в могилу. В этот момент кто-то отчаянно зарыдал. Габриэла обернулась – это плакала Дина. Еще мгновение, и Питер Моллой исчез навсегда.
Глаза Габриэлы были сухими, ни одна слезинка не скатилась по щеке, только сердце наполнилось страшной опустошающей тоской.
