– А где Сомия-сан? – спросил он у той из девушек, что сидела поближе.
– Уехал на машине встречать супругу, – ответила девушка.
– А, – кивнул он и пошел по проходу в глубь помещения. Сомия ниже его по должности, но гораздо старше, поэтому он так вежливо его и называет: Сомия-сан. Должно быть, все приглашенные к ним сегодня сотрудники фирмы уже ушли: надо собраться, заехать за женами. Сэкигава тоже, конечно, уйдет, как только разделается с посетителем.
Дверь в конце прохода выходила на лестницу, которая вела к служебным помещениям второго этажа, но, кроме того, здесь был и черный ход. Бетонный крытый переход соединял его с передней жилого дома. Каждый раз, пользуясь черным ходом, он думал о том, что до его появления в фирме этим путем много лет шагал в контору и обратно его тесть, Нобутакэ. Это было как-то странно.
Вообще-то нет ничего необычного в том, что глава фирмы устраивает себе жилье рядом с работой, – в таких небольших компаниях это как раз принято. Но прежде он служил в крупной торговой фирме. И поэтому первое время, уходя домой после работы, не раз направлялся не к той двери.
За изрядно обветшалой тяжелой деревянной дверью передней было по-нежилому уныло. Правда, на полу из бетона с черной галькой стояли снятые при входе коричневые туфли Кэйко, его жены, но шкафчик для обуви, незакрытый, зиял пустыми полками. Дальше по коридору, в распахнутой гостиной, оставался один шкаф, дивана уже не было, лишь на ковре бессмысленно красовались вмятины от ножек. Диван они увезли вместе с прочей мебелью к себе на новую квартиру, а шкаф, сделанный из отходов, принадлежал еще тому времени, когда здесь жили тесть и теща. Когда они с Кэйко поженились, ее родители переехали в многоэтажный дом на одном из отвоеванных у моря участков неподалеку отсюда, меньше чем в десяти минутах езды на машине. Но с полгода назад по соседству с родителями случайно освободилась квартира; Ясуэ, мать жены, купила ее, привела в порядок и подарила дочери с зятем на пятую годовщину свадьбы. Ну а этим жилищем Ясуэ собиралась распорядиться по своему усмотрению.
Он вошел в спальню. Кэйко сидела на стульчике, так и не перевезенном на новую квартиру, и разговаривала по телефону. Видимо, она как раз переодевалась: у ног ее валялись розовое вечернее платье, пояс и домашняя одежда, которую она только что сняла, а сама Кэйко сидела, закинув ногу на ногу, в одной палевой комбинации.
– Это мама, – вполголоса сказала Кэйко, прикрыв трубку ладонью. – Говорит, чтобы я пораньше приехала, а то не успеем все подготовить. – И снова заговорила в трубку: – Да, с мальчиками из оркестра договорились. Им сказано прийти пораньше, но я еще раз проверю. Да, понятно…
