До дому сестры добрались уже под утро. Когда они вошли в лачугу и увидели в свете первых утренних лучей солнца лежавшее на полу тело Карлоты, их поразило выражение ее лица: с него исчезли обычная тревога и озабоченность, черты матери казались необычно спокойными и умиротворенными и от этого обрели прежнюю красоту.
– Мама, мама…
Рыдая, Сильвия обняла Флоринду. Старшая сестра, глядя на тело матери, стояла не двигаясь, думая о том, что с этого момента жизнь будет гораздо легче: главной теперь была она.
Рио-де-Жанейро
Февраль 1966 года
– La plume de votre tante est sur la table,[1] – неуверенно произнесла Флоринда. – Non, la plume de ma tante n’est pas sur la table, elle est sur le[2]… О черт!
Флоринда стукнула кулаком по кофейному столику, стоявшему перед креслом, на котором сидела. Выключив магнитофон, она захлопнула книгу, лежавшую у нее на коленях.
– Интересно, долго еще ты собираешься заниматься этой ерундой? – крикнула из кухни Сильвия. – Даже я уже успела запомнить всю эту ахинею лучше тебя.
Младшая сестра остановилась в дверном проеме и приняла вызывающую позу, томно оперевшись о косяк и подбоченившись.
– Voulez-vous du cafe?[3] – спросила Сильвия издевательским тоном.
Флоринда бросила на нее сердитый взгляд.
– Я буду заниматься столько, сколько понадобится, чтобы выучить этот проклятый язык. Может, я не такая умная, как ты, но все равно уеду в Париж и стану манекенщицей, а ты останешься здесь, где тебя будет трахать твой жирный торговец автомобилями, который обязательно наградит тебя сифилисом, если только ты раньше не забеременеешь. – Флоринда вгляделась в лицо Сильвии. – Я миллион раз тебе говорила, чтобы ты не пользовалась моими тенями для глаз!
Сильвия чмокнула губами, посылая сестре воздушный поцелуй.
– Извини, пожалуйста. Ты, конечно, кое в чем права, но если бы не мой жирный торговец автомобилями, ты бы все еще барахталась в дерьме. Я бы на твоем месте сначала подождала, пока твой фотограф для начала выполнит свое обещание и сделает тебя знаменитой, а уж потом строила планы насчет Парижа.
Сильвия прошла через комнату и включила радиоприемник.
Комнату заполнила песня «Девушка с Ипанемы». Тихонько подпевая, Сильвия принялась танцевать вокруг кофейного столика.
– Скажи своему Рубену, чтобы он или продавал побольше машин, или перестал быть таким скрягой, – вставила Флоринда. – Ты пока что живешь не на Ипанеме.
– По крайней мере Рубен оплачивает все счета, и ты живешь здесь благодаря ему, – огрызнулась Сильвия, на секунду остановившись. Затем она присела на подлокотник кресла, в котором расположилась Флоринда, и обняла ее за плечи. – Давай не будем цапаться из-за пустяков. Перестань говорить о Рубене, а я слова не скажу против твоего Марко. Кстати, когда ты нас с ним познакомишь?
