Я представляла ее, обнаженную, в постели, подающую сахар, в белом домино. Она была настолько вызывающей, что я поверила в ее простодушие.
– Я очень скучаю по своему возлюбленному.
Она бросала на нас взгляды незадачливой нимфоманки, взгляды откровенные и пылкие, на лбу Марка появились капельки пота.
– Спокойной ночи, – внезапно сказала Элеонора.
И ушла в свою комнатушку. Мы тотчас улеглись. Я прошептала на ухо Марку.
– Ты по-прежнему считаешь, что она похожа на кобылу?
– Потише, – сказал он. – Она может нас слышать.
– Нет.
– Да.
– Марк?
– Да.
– Ты думаешь о ней?
– Немного. Это нормально. Мне всегда хотелось заниматься любовью сразу с двумя женщинами, одна из которых моя. Я тебя уверяю, если мы постучим в стенку, она прибежит.
– Она моя лучшая подруга. Я сходила с ума от ревности.
– Тем более, – сказал Марк – Вы не поссоритесь потом.
У меня были любовники, но никогда не было двух одновременно. Я всегда находила предлог, чтобы их поменять, но не для того, чтобы их приумножить. Это было нелогично. Не более целомудренно заниматься любовью в понедельник с Пьером, а во вторник с Полем, чем в среду с Пьером и Полем.
Я сказала на ухо Марку:
– Тогда почему не с двумя мужчинами?
– Мне бы это меньше понравилось. Априори.
Затем в мое ухо:
– Если бы ты не была такой совестливой, такой ревнивой.
– Я вышла замуж не для того, чтобы играть в такие игры.
Он резко повернулся ко мне спиной, мы не могли уснуть на нашем припае, супружеском ложе. Мы не осмеливались пошевельнуться. В этот вечер я победила, была уверена в своем праве, в своих принципах, до замужества все что угодно, но после: верность. Около часа ночи я попила теплой воды, несколькими минутами позже Марк направился в туалет, затем, вернувшись, тяжело бросился в кровать.
Утром Элеонора просила тосты голосом гетеры. И поскольку она была американкой, ей хотелось также фруктов. У меня было лишь два неказистых банана. Она очистила первый банан с таким изяществом, что Марку стало неловко.
С того момента, как я узнала об измене Марка, моя память начала заселяться женщинами-воспоминаниями. Лица некоторых старых знакомых оживали в моей памяти, причинили ли зло эти призраки? Испанка из лаборатории. Она готовила диссертацию, Марк руководил ее работой. Я ее приглашала домой, мы бывали у нее чаще, чем мне этого хотелось. Она нас пичкала паэльей. Однажды по возвращении домой я сказала Марку:
– Она занимается научной работой, возможно, но я ее представляю скорее с кастаньетами.
