Фигура подошла ближе, вплотную к кровати. Из темноты неотчетливо выступило лицо.
Петрус вперился в него глазами, полными страха.
– Кто вы? – попытался произнести он. – Я вас не знаю.
Но из глотки его не вырвалось ни звука.
Он попытался отползти в глубь кровати, к изголовью, но это привело лишь к тому, что боль в груди стала невыносимой.
Нечто присело на кровать.
– Нет! Нет! – беззвучно кричал Петрус. – Уходите, уходите!
Сердце его билось быстро и тяжело, он, как безумный, вглядывался в незнакомое лицо, которое медленно-медленно менялось прямо у него на глазах. Кожа разваливалась на куски, когда Петрус смотрел на него. Он наблюдал процесс распада – как будто это создание было не в состоянии удержать свою собственную кожу. Петрус не мог больше смотреть на это, он чувствовал себя смертельно больным, он закрыл лицо руками и плакал, как испуганный ребенок. «Нет, нет, нет», – шептало что-то внутри него. А потом все завертелось в темноте, которая была уже внутри него самого.
Когда ночная сестра утром вошла с термометром в руке и сказала «Доброе утро!», – она нашла Петруса Нюгорда полусидящим на кровати с открытыми, выпученными глазами и лицом, искаженным от ужаса. Он был мертв.
Криста играла в прятки с мальчиками в доме Абеля Гарда, когда в дверь постучали и вошел их проповедник. Она не заметила его, поэтому спряталась за ящик с дровами и крикнула «У-у!», когда услышала поблизости от себя шаги.
Он высоко подпрыгнул от страха, и она, смущенно хихикнув, попросила прощения. Что он подумал о ней в этот момент, ей так и не дано будет узнать.
– Дома ли брат Абель? – спросил он очень сдержанно.
– Нет, он на работе, – ответила она. – Передать ему что-нибудь?
– Нет-нет, мне надо переговорить с ним лично. Просто передай ему привет и скажи, что Совет решил удовлетворить его просьбу.
– Непременно.
Дети вокруг страшно шумели, и проповедник очень быстро и немного нервно распрощался. Когда он ушел, все стихло.
– Ну, а во что мы будем играть теперь? – спросил семилетний Иоаким, самый красивый из сыновей Абеля. Криста часто спрашивала себя, каково ему будет расти, не говоря уж о том, каково ему придется во взрослой жизни. Девчонки будут стаями вокруг него роиться.
– Ну, – сказала она. – Я и не знаю. А вы не можете немного поиграть сами, пока я поглажу ваши рубашки?
На самом деле она здорово устала. Была уже вторая половина дня, все вернулись из школы в таком настроении, что их надо было только развлекать. Она знала, что иначе они станут капризничать. Во всяком случае, младшие.
