Она смотрела на него с отсутствующим видом. Бедный отец, он намного моложе здоровяка Хеннинга из Линде-аллее, но уже развалина. И он был таким всегда, сколько Криста его помнила. Всегда дряхлый, всегда требующий сочувствия. И он получал его от нее в полной мере. Он был покалечен на Востоке, много-много лет назад.
Кристе не приходило в голову, что Франк слишком рано сдался. Что он просто уселся в кресло и просто стал больным, прося извинения за то, что другим приходилось его обслуживать. Это произошло постепенно, почти незаметно. Раньше он, по крайней мере, выходил из дома. Брал ее с собой на собрания в свободную церковь, чтобы увлечь ее всем тем, что составляло смысл его жизни Он провожал ее в школу и из школы, следил за ней бдительным отцовским оком.
Но постепенно, с годами, Франк успокоился, он стал более уверен в том, что никогда не лишится ее. Или наоборот? Что она стала девушкой, и ее надо держать дома? Непосвященному было трудно определить: успокоился ли он или же стал более подозрительным. А Криста вообще ни о чем таком не думала, она соглашалась со всем, что говорил или делал Франк. У не никогда не возникало ощущения, что его любовь, его забота о ней просто могли быть более или менее осознанной формой шантажа.
Но очень часто она немного озабоченно думала: «С его стороны очень мило называть меня красивой, но что считают другие? Спросить мне не у кого, к тому же об этом не спрашивают. А мне так хочется это знать'»
«Как могут двое людей быть такими разными, как мой отец и я? – думала Криста, принося ему еще пирогов. Он взял их, снова извинившись за то, что вынужден беспокоить ее так часто. – У нас нет ни одной похожей черты лица, не говоря уже о складе характера. Я стараюсь быть такой же покладистой, кроткой и доброй, как он, но я, конечно же, чересчур легкомысленна и импульсивна».
– Ох, папа, – вздохнула она. – Как мне хочется поехать завтра в Линде-аллее! Неужели мы не можем это сделать?
Франк Монсен беспокойно заерзал в своем кресле.
– Ты знаешь, что я никогда тебе не отказываю, дорогая моя детка, но на сей раз это невозможно.
Криста удрученно подумала, что прошло уже немало времени с тех пор, когда в последний раз было возможно поехать в Линде-аллее.
– Но Хеннингу исполняется семьдесят семь лет, а ведь он мой дедушка.
– Он тебе не дедушка! Он был женат на твоей бабушке, а это совсем другое.
Она всегда считала Хеннинга своим дедом, но не хотела перечить отцу.
– Они пригласили нас обоих… – вновь попыталась она.
