– А что, разве не так?
– Тогда я съем свою шляпу! Да нет, просто я служила здесь в приходе, когда ее мать разрешилась от бремени. Нет, Франк Монсен пусть думает, что хочет, но я-то знаю, что сказали в Линде-аллее, когда эта крошечка появилась на свет!
– О чем ты? Не говори так громко, девчонка может тебя услышать!
– Да ты что, через эту дверь ничего не слышно. Нет, такой жалкий слабак, как этот религиозный Монсен, просто не мог произвести на свет такую красивую девчушку! Нет, для этого нужно быть поэнергичнее!
А они там, в Линде-аллее способны на большее, а не только на это «Отче наш», вот что я тебе доложу!
– Но я слышала, что ее мать была очень красива?
– Ну да, я видела ее, но не такая красивая, как ее ребеночек!
– А кто же тогда отец?
Скрип табуреток, на которых сидели доярки. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, именно поэтому Криста и слышала все так отчетливо. Она сидела, застыв, остолбенев от ужаса, пыталась слушать, но сейчас они приглушили голоса до шепота. Наверное, подошли друг к другу поближе.
– Что? – услышала она недоверчивый голос. – Нет, не может быть, чтобы ты и вправду так думала!
– Да нет, я больше ничего не знаю, только то, что слышала. Никто ничего не знает, но говорили, во всяком случае, что тут замешано что-то сверхъестественное.
– Сверхъестественное? Что значит «сверхъестественное»?
– Они не знают, говорю же тебе! Но по девчонке это сразу видно. Такая красота – это же что-то нечеловеческое!
– Зря ты болтаешь об этом, – пробормотала другая. – Девочка добрая, мне всегда было ее жалко, ходит в такой жуткой одежде, такая грустная, бедная малышка, он же следит за каждым ее шагом, просто стыд и срам!
Они вновь понизили голоса, и минуту спустя принялись говорить что-то про корову с больными сосками.
Больше всего Кристе хотелось убежать. Она была настолько потрясена, что всхлипывала почти в полный голос. Ее мать – которая была для нее святой! Неужели она была неверна? Франку? А он об этом знал?
Да нет, совершенно точно: нет.
Внезапно голоса снова стали перекрикиваться.
– А откуда они могут знать?
– Говорят, что это видно по ее языку. С ним что-то не так.
Язык? Криста машинально подвигала языком туда-сюда. И правда, на кончике языка у нее всегда была как бы небольшая зарубка, но…
Слишком тугая подъязычная уздечка, сказал доктор, когда Франк однажды обратил его внимание на этот небольшой дефект.
Ну, а как же тогда с мальчишкой в первом классе в школе? Которому она показала язык? «Змеиный язык», – сказал он. После этого она очень следила за тем, чтобы язык никогда не показывать.
