— Мне кажется, тебе не стоит слишком старательно описывать эту долину. Не там ли собака зарыта?
— Думаешь, он спустился с гор и теперь не может найти дорогу назад, в долину?
— Я не знаю. Он сам толком не знает. Но думаю, именно эта долина притягивает его.
— Что же он делал тогда внизу, в Акерсхюсе?
— А ты что думаешь? — сухо спросил Доминик.
— Тот из людей Льда, что забудет своих предков… Но он мог искать что-то другое.
— Доминик… Он заинтересовался в еще одном месте моего рассказа. Напрягся, навострил уши, глаза заблестели.
— Я тоже обратил внимание. Не нужно было упоминать о наследстве Людей Льда, о колдовских средствах.
«Отверженные не получат наследства, получат только верные…»
— Он знает, что это наследство здесь?
— Да, он весьма заинтересовался сундучком. Но Никлас взял с собой совсем немного. Расскажи ему об этом.
— Доминик! Думаешь, он приходил в Гростенсхольм только за этим?
— Потому, что его притягивает сокровище? Но ведь он не знает, что это такое. Нет, Виллему, я не могу ответить на твой вопрос. Но, думаю, что перспектива достаточно безрадостная.
— В высшей степени! Может, несмотря ни на что, его лучше уничтожить? Что хорошего может из него получиться?
— Не говори. Но ведь отверженные могут очень долго жить. Их можно даже назвать бессмертными. Если его не берет человеческое оружие, он проживет очень долго. Приятная перспектива. Поэтому, наверно, Люди Льда желают его изменить.
— Но как? — пробормотала Виллему, снова оборачиваясь к монстру. Он сидел, прислонившись к скале. Видно было, что силы его на исходе. Их хватало лишь на то, чтобы быть в сознании.
Она решила сменить тему.
— Часто случается, что избранные и отверженные обладают сверхъестественными способностями. Они могут колдовать, чувствовать то, что не под силу обычным людям. Мы втроем можем очень много. А что можешь ты?
От скалы послышалось громкое ворчание. Прямо над головой чудовища висел вырванный с корнями куст ракиты. При порывах ветра его качало, и тогда казалось, что вы наблюдаете подводный мир. Виллему раздражал этот куст, она старалась не смотреть на него. Он мучительно напоминал ей о том дне, когда она висела над обрывом над омутом Марты. Этого она так и не смогла забыть. Видение мучило ее больше двадцати лет, все время вспоминалась Марта, ее трагическая судьба. Ей так хотелось попросить Никласа оборвать куст, но она понимала, что этого делать нельзя. Ей нельзя было терять контакт с чудовищем.
— Понимаю, ты не можешь ответить, — провоцировала Виллему монстра. — Тогда я расскажу тебе о том, что можем мы. Никлас умеет исцелять руками. Если он положит руки на твои раны, у тебя все пройдет. Но ты не смеешь попросить его об этом. А Доминик, как ты заметил, может читать твои мысли и воспринимать чувства. Он без труда чувствует твое настроение, даже может предсказать твои действия. Я могу колдовать…
