Он решил подождать и посмотреть, что будет дальше. А может, это ловушка?
Через некоторое время Виллему сказала:
— Нам нужно изменить отношение к чудовищу.
— Вряд ли. Считай то, что случилось, актом мести по отношению к тем, кто устроил ловушку. Его отношение к животным тоже совершенно ясно.
Виллему снова взглянула на паренька. Да, его легко сравнить с бессловесной тварью. Но она знала также и то, что под этой убогой оболочкой скрывается погибшая душа, душа эта отчаянно тянется к людям. Виллему была одной из немногих, кто заботился о заблудших душах, пытаясь переводить их несвязную речь. Хромоножка был отнюдь не глупым, и его совсем несложно было понимать. Разговаривая с другими, ей приходилось подолгу расшифровывать каждое слово, каждый слог. Сейчас ее терпение подвергалось испытанию, а Виллему была не из тех, кто обладал солидным запасом этой добродетели. И сейчас она старалась из последних сил, чтобы внимательно слушать — да и то ей иногда хотелось поторопить мальчика, заставить его говорить быстрее и понятнее.
У Людей Льда сложилась такая традиция, что они всегда приезжали в Гростенсхольм не одни, а привозя с собой заблудшие души. Этот обычай сложился еще со времен Силье и Тенгеля, когда они привезли с собой Дага и Суль. И ведь именно Суль привезла с собой Мету и Клауса, попыталась оставить свою собственную дочь, выросшую без отца, у приемных родителей. Лив… разве она не мечтала посвятить свою жизнь детям-сиротам? Она не раз делилась этой мечтой с Маттиасом, Калебом и Габриэллой.
Виллему тоже посвящала все свое свободное время отверженным. Она не сомневалась ни секунды, что Хромоножке будет хорошо в их доме в Элистранде.
Он тоже в этом не сомневался. Как она и предполагала, их встречала масса народа. Много приехало людей из Тубренна. Они сразу же окружили Хромоножку, и повели в свой дом. Отнеслись к нему как к своему родному ребенку, хоть ни у кого из них никогда не было детей.
Виллему встретилась со своими родителями.
— Дорогие мои дети, добро пожаловать! Как же давно я вас не видела, — восклицала Габриэлла. — Вы совсем не изменились. Разве что Доминик обзавелся бородой, что очень ему идет! И ни одного седого волоса! А Виллему, ну ни капельки не изменилась. Годы совсем не затронули тебя.
Виллему засмеялась. У нее перехватило горло, когда она увидела своего отца, Калеба. Он держался молодцом, но ему уже было семьдесят семь лет! Мама Габриэлла была на целых десять лет моложе. Она оставалась изысканной придворной дамой, с седыми волосами и тонкими чертами. Её возраст шел ей.
