Томас охотно согласился поехать с Тулой на курорт Рамлеса.
– Дело только выиграет от моего участия, – сказал он. – Я ведь знаю врача, который лечил Магдалену Бакман. А ты, Кристер, что должен делать ты?
– Я? Разузнать все о семействе Бакман в Нуртэлье.
– И о деде, старом Молине, короле Нуртэлье, – напомнила Тула. – Только бы он был жив, его сведения могут оказаться очень ценными. Он должен был что-то видеть или слышать. Думаю, тебе следует настаивать на встрече с ним.
– Но дипломатично, разумеется, – предостерег Томас.
– Положись на меня, – заявил Кристер. – Я сама деликатность.
Тут оба родителя зашлись в приступе кашля.
Томас положил свою ладонь на руку сына. С трудом сохраняя серьезность, попросил:
– И, Кристер, дорогой… Никаких магических экспериментов!
– Только в случае необходимости.
– Нет-нет, ни в коем случае, – отрезала Тула. – Я вовсе не уверена, что ты «меченый». До сих пор ты мне не представил ни одного доказательства этому утверждению.
– О, я могу назвать массу!
– Например?
– Ну… Э… Но, мама, в моем поколении есть только Вильяр и я. Вильяр не «меченый», это подтвердил его дед Хейке.
– Человеку не дано знать, – произнесла Тула. – Это может проявиться с годами.
– Вот-вот, верно! Как у меня.
Тула удрученно вздохнула.
– Знаешь, ведь Анна-Мария и Коль еще могут иметь ребенка. В нашем роду никогда прежде не случалось, чтобы кто-то остался бездетным. И ребенок может быть «меченым».
– У них не будет детей, они женаты уже двадцать лет!
– Не говори так, чудеса происходили и раньше. В любом случае я рада, что ты поживешь у них. Мне так будет спокойнее. Уж извини, но я не вполне доверяю блестящему жизненному опыту и здравому смыслу моего сына. Они встретят тебя с распростертыми объятиями. Они живут так уединенно, вдали от остальных членов рода.
Они строили планы, пока глаза сами не стали закрываться. Тогда все отправились спать.
Но Томас потом встал и просидел всю ночь у окна с собакой на коленях, нежно поглаживая ее лохматую шерсть. Жизнь сурово обошлась с Томасом, обрекши его на неподвижность. Он выглядел значительно старше Тулы, начал седеть, страдание прочертило морщины на его лице. Но последние девятнадцать лет были счастливейшими в его жизни. Он часто дивился, чем заслужил это счастье встретить Тулу и произвести на свет такого прекрасного, хотя иногда чересчур взбалмошного сына.
Он посмотрел на собаку и встретил ее долгий преданный взгляд.
– Здесь тебе будет хорошо, – прошептал он. – Знаешь, Тула и Кристер – самые лучшие люди во всем свете, каких я только встречал.
